— А жить где же? — опешил Александр.
— Жить есть где, я сам сейчас там обретаюсь, а места в этих хоромах на пять семей, как ваша, хватит. Воздух свежий, красотища, Финский залив рядом. Это я тебе все потом расскажу. Сейчас о главном, ты мне вот как нужен в управляющие, — и Игорь провел ребром ладони по шее, показывая степень необходимости. Не давал он Минину опомниться, втягивал в свои невероятные проекты.
— В управляющие фермой, что ли? — не понял Александр. — Так я в сельском хозяйстве смыслю, как осел в системах противоракетной обороны.
— Не фермой, а фирмой, — отмахнулся Игорь, — личным составом. У меня тут в Питере образовалась контора, вроде бюро по трудоустройству военнослужащих. Уволенных и пенсионеров. Без своей команды, Саша, не пробиться, один в поле не воин — сам знаешь, кулак нужен, люди. Так вот, все у меня есть, и агенты, которые по работодателям ходят, и картотека приличная собралась, бухгалтер опытный, а руководителя нет. Кого я поставлю? Надежный человек должен быть, чтобы я ему как себе доверял. Не могу же с Кубани сюда туда мотаться. У меня там конвейер молочный и табак, опять же. Вот продам все, тогда… Ты же понимаешь, фирма — это так, для прикрытия, главное — ребят годных собрать, наших из ВС, а там посмотрим, кто кого раком поставит. Я эту пулю им припомню! — погрозил он кулаком невидимым конкурентам
Игорь говорил быстро, с одного на другое перескакивал, но Александр его понимал. Так и раньше было, мало что переменилось между ними.
— Хорошо, конечно. Скажи что надо — я все сделаю, — без размышлений согласился он.
Из подъезда выплыла Эльвира Ивановна — маленькая, кругленькая, в плюшевом халате и чунях, обшитых мехом. На голове у неё был накручен цветастый платок, но не по-бабьи, а каким-то необыкновенным способом, наподобие чалмы. А на плечах красовался оренбургский пуховый — темносерый, весь в дырках.
— Добрый вечер, Эльвира Ивановна, — вежливо поздоровался Игорь.
— Добрый, добрый. Ну что, закончили с ремонтом? — она тут же вцепилась в него взглядом, насела с расспросами. Александр был ей не так интересен, ему она давно все косточки перетерла в своих балконно-лавочных посиделках.
— Закончили, больше шуметь не будем.
— Вот и хорошо, — закивала она, — спать могу спокойно.
Игорь загасил сигарету об отвернутую крышку консервной банки, которая заменяла курильщикам пепельницу.
— Ну что, пойдем, Саша, — предложил он, — чаю еще выпьем. Дома я тебе доскажу.
Глава 17. (1) Киса
Прошло ещё две недели. Суббота, выходной день. Анатолий шинковал морковку, а на плите в это время в казане шкварчало мясо курицы, порубленное на мелкие кусочки. В кастрюльке рядом варился бульон из остова всё той же птицы, под струёй холодной воды в миске промывался рис.
Рита сидела за столом, подперев руками голову, и наблюдала за процессом приготовления пищи.
— Толь, теперь у меня есть настоящий паспорт. Я больше не человек без имени, я — просто человек. Ты рад?
— Рад, но это не твой паспорт.
— Почему ты просто не умеешь радоваться? Толя, тебе меня совсем не жалко? Это потому, что ты не любишь…
— Люблю!
— Скажи громче, скажи так, чтобы я услышала и почувствовала. Мне очень важно знать, насколько ты меня любишь.
— Киса, я тебя люблю! И я рад, что у тебя есть паспорт, но ещё больше был бы рад, если бы мы узнали, кто ты на самом деле. Лук почисти.
— Толь, у меня от него слезятся глаза, я плачу и становлюсь некрасивой. А некрасивую ты меня разлюбишь. И что было бы, если бы мы узнали? Ты сам утверждаешь, что я рожала, значит, где-то там, неизвестно где, есть мужчина, с которым я жила когда-то, но люблю я тебя, зачем мне эти воспоминания? Или ты хочешь от меня избавиться вот так — найти моё прошлое и закрыть передо мною свою дверь?
— Киса, мы сделали тебе паспорт. Теперь ты можешь спокойно лечь в стационар и снова стать красивой.
— Сам чисти свой лук! Можно было бы приготовить что-то попроще плова. Или пойти погулять. И не тратить время попусту. Я так ждала этого выходного, надеялась провести его с тобой, пообниматься. Я так люблю с тобой обниматься и всё, что потом, и хочу, чтобы это не кончалось.
— Так не бывает, это противоречит физиологии.
Она подошла к нему и обхватила со спины, заскользила руками по груди, животу, поглаживая, лаская, пытаясь пробраться под ремень джинсов. Анатолий же заводился и раздражался одновременно. Делать два дела сразу никак не получалось, и желание обладать ею — пересиливало.