Алеся покрутила в солнечных лучах серебряную монетку и слезы у девицы-поломойки испарились, как по волшебству, и она закивала, жадно смотря на блестящий квадратик.
– Тогда снимай платье, поменяемся одеждой.
Не слушая удивленного мычания и робких вопросов, Алеся начала стягивать свою одежду. Вскоре она была вооружена ведром и тряпкой, спрятанными в поясе денежными накоплениями, а девица-поломойка восторженно ахала, рассматривая свое отражение в зеркале и вертя в пальцах серебряную монетку.
– Читать умеешь? – спросила Алеся у своей подмены.
– Буквы знаю, – смущенно ответила девица и добавила тихо, со слезами в голосе: – только не все и путаю их частенько, вы из-за этого грох отберёте, да?
– Не отберу, – вздохнула Алеся. – Слушай, если тебя спросят, откуда такое платье взяла и деньги, то показывай всем эту записку, ясно? Тогда тебя в краже не обвинят.
У девицы в глазах мелькнул испуг, она закивала и взяла протянутую ей бумагу. Всмотрелась в текст, держа его вверх тормашками, и спросила:
– А что здесь написано?
Алеся озвучила содержание записки:
«Предъявителю сего объявляется благодарность от имени тайной канцелярии и ира Хальера лично за посильную помощь в поисках беглой магини. Платье и грох выданы в награду за помощь следствию, а память стёрта ради сохранения великих тайн Велейской империи».
– О-оооо..., – протянула девица, не найдя подходящих слов для выражения своего восторга.
Алеся вывела ее на лестничную площадку, велела стоять тихо и направилась к выходу, гремя ведром. Следующие минуты случайные (и не случайные) прохожие могли наблюдать, как уборщица моет крыльцо, отжимает тряпку и размеренным шагом уходит со двора, а вскоре на крыльцо выбегает богато разодетая девица с растрепанными волосами и с листом бумаги в руке и берёт курс на бедные кварталы города.
Утром следующего дня ир Хальер сидел в уютной светлой комнате, примыкавшей к его спальне в столичном доме, потягивал из бокала терпкий виноградный сок и наслаждался новым опусом своей беглянки, читая свежий выпуск подпольного листка. Ночным патрулям в Кресси пришлось постараться, чтобы раздобыть несколько их экземпляров, так как эти листки перестали бросать на улицах, а передавали потихоньку из рук в руки, перечитывая и посмеиваясь.
В листке было напечатано:
Зловещая история.
Милая девушка, весело напевая, рвала на поляне белые ромашки. Мамочки запрещали своим дочерям уходить далеко от деревни, но, увы и ах, ромашки росли ближе к опушке леса. Шаг за шагом приближалась беспечная девушка к густым зарослям, не подозревая, что за ней следят горящие глаза маньяка-убийцы. С радостным смехом потянувшись за красной спелой земляникой, девушка вошла в лес. Шаг за шагом она углублялась в темноту лесной чащи...
Прячущийся в зарослях маньяк довольно подумал, что подпитываться жизнью беспечных девушек вошло у него в привычку. Прыжок вперед... Хруст ломаемых кустов, громкие крики, быстро переходящие в слабые стоны...
...
Из чащи леса вышла довольная беглая магиня. Вышвырнула в кусты ненужные уже ромашки. Подпитываться магией маньяков входило у нее в привычку.
После последнего доклада ищеек глава тайной канцелярии сидел злой и хмурый: с одной стороны, его конкурентов маньяков, охотящихся на девушек, становилось все меньше и меньше, с другой – его собственные прогулки в кустах переставали быть безопасными...
Новое объявление тайной канцелярии обещало уже 100 рохов за беглую магиню.
Хальер довольно вздохнул, улыбнулся, отпил сока. Его жизнь с появлением этой магини определено заиграла новыми красками.
– Когда ты улыбаешься, у меня мороз проходит по коже, – проворковал женский голос за его спиной и тонкие руки любовницы обняли его за плечи.
– Не у тебя одной, – отстранился Хальер, недовольный, что его отвлекли от занимательного чтения.
Женщина заглянула в листок и сказала с усмешкой:
– Интересно, как бы потешалась эта беглая магиня, окажись она наедине с тобой и полностью в твоей власти.
– Я намереваюсь выяснить это в ближайшее время, – отозвался Хальер, с недовольным видом откладывая недочитанный листок. – Что тебе угодно?
– Разве я не могу просто обнять тебя после жаркой ночи? – томно сказала женщина, пытаясь приникнуть к мужскому телу.
Ее раздраженно оттолкнули, холодно велев:
– Армина, отступи на три шага.
Любовница мага побледнела, притворная томность исчезла с ее личика, сменившись легким испугом. Хальер недобро прищурился и объяснил: