– Что?! Как?! Но…
– Я так делал. Всё прекрасно получается. Правда это было на ноге. Но принцип тот же. Не трусь. Ты же умеешь шить ткань? – Леолия молча кивнула. – Шить человеческую кожу не сложнее.
Девушка послушно кольнула иголкой кожу. Но руки её сильно дрожали.
– Я не смогу!
– Вы стали слишком нежными, Тэйсголинги. Поэтому и вымираете, – мрачно отозвался Эйдэрд, кусая губы. – Выпей вина.
Леолия поспешно встала, налила бокал и выпила. Захлебнулась. Раскашлялась.
– Ещё один, – потребовал Эйдэрд.
Она снова послушалась. Вино было крепким, у неё сразу закружилась голова.
– Достаточно. Сядь рядом. Ближе, Лео. Не бойся меня. Да. Теперь шей.
– Н-не могу!
– Можешь, малышка, – мягко шепнул он. Взял её руку и коснулся пальцев губами, не сводя взгляда с её перепуганного лица. – А то я передумаю и возьму свои слова про насилие обратно.
Леолия вздрогнула, попыталась забрать руку, но он удержал. Она отвела взгляд.
– Зачем ты вообще дрался с Лараном?
– Он решил, что имеет какие-то права на тебя. Но это же не так, верно? Ты же только моя девочка?
– Не надо так разговаривать со мной!
В ушах шумело. Мир медленно вращался. Туда-обратно. Ей захотелось прикоснуться к его коже. И эти глаза ещё… "Девочка"... Издевается!
– Почему?
– Ты мой враг, понимаешь? – проникновенно пояснила она.
Ей безумно захотелось потрогать шрам на его брови.
– Тогда почему ты боишься причинить боль своему врагу?
Она не ответила. Просто потому что не знала ответа. Вместо этого тихо шепнула:
– Не смотри на меня так. У тебя глаза чёрные.
– Это плохо?
– Ужасно. Мне кажется, я в них падаю.
Он взял её руку и направил к ране.
– Сшей это, Лео. Пожалуйста.
Она оторвала взгляд от головокружительных глаз, аккуратно взяла край раны и проткнула его иголкой. Герцог закусил губу.
– Тебе больно? – жалобно спросила Леолия.
– Нет. Щекотно.
Леолия, прищурившись, начала шить. Было ужасно неудобно, строчки расползались в шатающемся мире. Пальцы стали липкими от крови. Да и герцог постоянно вздрагивал. Но в обители девушка научилась быстро смётывать. Наконец, когда она завязала последний узелок, стянув края ровной раны, он попросил заново смазать шов, а потом перебинтовать.
Девушка завела бинт за его спину, и щека её вновь коснулась колючей щетины. Она отстранилась и встретила горячий взгляд. Ещё немного и упадёт в эту ночную черноту! Леолия опустила глаза. Уж лучше касаться его тёплой и такой приятной на ощупь кожи, чем смотреть в расширившиеся зрачки. Но, наконец, бинт кончился, и принцесса как могла закрепила его, запихнув кончик под повязку.
Теперь можно было отстраниться, отвернуться и не смотреть больше в непроницаемую бездну. Леолия поднялась на колени, а потом потянулась к его губам и коснулась их губами.
Сама.
И он тотчас притянул её к себе и стал целовать. Не так, как в прошлый раз… Или как на охоте… Его губы требовали, не просили. Он сминал её губы, дыша жаром. И она растворялась в нем, теряя себя.
«Ну и пусть».
Его ладонь скользнула на её затылок, приятно ероша волосы. «Ему нравятся мои тёмные волосы», – вспомнилось Леолии. Талию обняла другая рука.
Губы герцога соскользнули с её рта. Они коснулись тонкой девичьей шеи, а затем стали спускаться всё ниже и ниже, и от их горячих прикосновений по всему телу побежали мурашки. Странная истома охватила Леолию. В теле разгорался пожар. Она плавилась и забывала обо всем, про их вражду и смерть брата. Ей хотелось, чтобы он не останавливался. И он не останавливался. Одними губами расстегнул пуговки на шёлковой сорочке. Как-то незаметно исчезли корсет и верхнее платье. А когда губы герцога коснулись её груди, глаза Леолии широко распахнулись, и девушка попыталась отстраниться, но он снова не отпустил. Рука Эйдэрда, удерживающая её затылок, скользнула вниз по её спине на коленку, а затем поднялась по ноге, поднимая подол сорочки и лаская внутреннюю поверхность бедра.
Леолия задрожала.
– Пожалуйста, не надо, – прошептала тоненько. – Я не хочу этого…
Рука на её ноге остановилась, обжигая нежную кожу.
– Ты этого хочешь. – От низкого хриплого голоса её жар усилился. – Но боишься.
Она взяла его сильную руку и отвела от себя. А затем отползла на коленях в сторону.
– Нет. Не хочу.
Зубы стучали от сильной дрожи, и голос Леолии тоже звучал глухо. Но ей вдруг вспомнились голубые глаза Алэйды. Он вот так же ласкал её! Целовал, гладил там, где нельзя касаться. Её и других женщин. Леолия для него всего лишь очередная. Ещё одна из них.
Из сердца поднялась ярость. Захотелось пнуть его прямо в рану и укусить. Леолия вонзила разгневанный взгляд в глаза мужа. И напрасно.