Ветер закрутил белые флоксы, затанцевал в купальницах. Позвонил в разбитые сердечки дицентры. Леолии очень хотелось, чтобы отец ушёл. Ей не нужны были его слова, они раздражали.
– Я любил Ию. Я действительно любил мою королеву больше всего на свете. Но очень редко разговаривал с ней. Она жила на своей половине, а я – на своей. Мы пересекались иногда на обедах, но в это время, как правило, я решал важные вопросы с министрами и щитами. Я мечтал о том времени, когда смогу просто сесть рядом с ней в её покоях и вместе, пусть даже и молча, посмотреть, как танцуют язычки пламени в камине. Ну или поговорить. Она была очень образованной женщиной, много читала. Любила стихи. Я помню, когда мы познакомились, Ия мне прочитала балладу о святом Фрэнгоне полностью, наизусть. Она красиво пела, подыгрывая себе на лютне. Я мечтал о беседах с ней, но не находил времени. Мне казалось, оно будет потом. Непременно. Но потом Ия вдруг умерла.
Он замолчал, и Леолия не стала прерывать это молчание. Было странно слышать от него такие слова о матери. Королева Ия любила музыку и стихи? Она не могла представить мать с книжкой в руках. Воспоминания рисовали ей надменную ледяную королеву. Но, может быть, мать такой была не всегда?
– Это был ужасный удар, – продолжил король, спустя долгое время. Ждал каких-нибудь слов от дочери? Или просто погрузился в печальные воспоминания? – И я с утроенным усердием бросился в работу. Я почти не спал по ночам. Боль и горе раздирали мне душу, и я находил утешение в государственных делах. И забыл про того, кому смерть матери должна была принести больше терзаний. Я был плохим мужем и отцом, Лия. Я пытался стать хорошим королём. Но, судя по всему, не смог достичь и этого.
«Он хочет, чтобы я его пожалела что ли?» – устало подумала Леолия. Но у неё не было сил жалеть. Ей хотелось, чтобы он просто ушёл.
Король мягко коснулся её руки.
– Из всего, что я создал, ты – самое лучшее, – шепнул мягко. – Я не сразу это понял. Прости меня, дочка. Хотелось бы, что бы твой муж не наделал моих глупостей…
Она вздрогнула.
– Он бы не согласился со мной, но в нас много общего, – продолжил король всё тем же утомлённым голосом человека, придавленного каменной скалой, из-под которой он не надеется выбраться. – Мне бы не хотелось, чтобы тебя постигла судьба твоей матери, Лия. Не дай ему тебя заморозить. Но, в любом случае, знай, что, если тебе понадобится моя помощь – я сделаю всё, чтобы помочь тебе.
Но она и на это ничего не ответила. Поздно. Со всеми признаниями и обещаниями отец опоздал.
Помолчав еще некоторое время, Эстарм, видимо, понял, что ответа не услышит, и тихо удалился. Леолия прислонилась лбом к прохладном стеклу и закрыла глаза, ни о чём не думая.
Она не знала, сколько прошло времени прежде, чем дверь снова открылась.
– Ваше высочество, ваш супруг приглашает вас на ужин.
Леолия вздрогнула от злорадного голоса Алэйды, но даже не обернулась.
– Вы же не вынудите его послать за вами стражу и применить силу? – ехидно поинтересовалась дочь Золотого щита.
Тогда Леолия всё же развернулась и смерила взглядом зарвавшуюся фрейлину. Алэйда сияла торжеством. На диванах сверкали и переливались оставленные платья, сшитые наполовину.
– А знаете, – насмешливо скривила розовые губы дочь Золотого щита, – я ведь даже начала ревновать его. К вам! Глупо, да? У нас вышла небольшая размолвка, а Эйд, увы, не из тех мужчин, кто умеет прощать. Но теперь мы помирились. Не думайте, что так же легко он простит и вас, ведь вы уязвили его честь.
Леолии были безразличны её слова и угрозы, и, чтобы не слышать всех этих гнусностей, она направилась к выходу. Но Алэйде было мало, ей хотелось уколоть и унизить больнее.
– Сегодня ночью он пригласил меня к себе, – прошипела она, – видимо, ваша брачная ночь не оставила у него особенных впечатлений.
Это было уже слишком. Леолия остановилась, посмотрела на красавицу в упор сверху вниз.
– Если вам угодно согревать постель моего мужа, – заметила прохладным, ровным голосом, – отчего бы и нет? Я не стану возражать. Греют же служанки ему чай.
И прошла мимо взбешённой любовницы мужа.
– Вам бы поумерить спесь, Ваше высочество, – донеслось ей вслед. – Даже дочь короля не распоряжается своим мужем. Муж распоряжается ей. Как бы не пришлось унизиться! Я буду очень смеяться, когда Эйд сошлёт тебя в обитель и женится на мне!