— Бедняжка, — он весело смеется, касаясь щеки чародея кончиками пальцев. — Неужели из-за этого ты даже не помнишь, как прекрасен тот самый, единственный цвет ночи?
— Всегда можно сделать вот так, — чародей, прикрыв веки, мечтательно улыбается и уточняет: — Кроваво-красный?
Он аж подскакивает от восторга:
— Угадал! С первого раза.
Потом потягивается на руках, и его лицо оказалось напротив лица собеседника:
— Мы созданы друг для друга, заклинатель.
— Что? — тот рефлекторно отклоняется назад.
— Ты о чем вообще думаешь, извращенец? — в голосе — притворная обида.. — Я лишь хотел сказать, что такого отличного собутыльника у меня не было целых, кажется... вечность!
— Если так... выпьем? — облегченно вздыхает чародей.
— Выпьем!
— Так с кем вы друг для друга созданы?
Культист открыл глаза и обнаружил, что его голова лежит на коленях Инквизитора. Взгляд из-под надвинутого капюшона на миг совместился с примерещившейся картиной. Совместилось и улетучилось, оставив после себя лишь ломоту в висках.
— Неважно, — буркнул Культист. — Я был пьян.
— Прямо как сейчас.
По открытому трапу из корабля выбрался Паладин. На лбу воителя синела здоровая шишка — видимо, высший пилотаж в каюте он перенес не так гладко, как те, что остались в кабине, а на стальные наплечники было комично накинуто клетчатое одеяло. По пятам за ним на всякий случай следовали двое моряков из команды Пирата.
Но в этот раз Паладин не стал буянить а очень тихо и культурно присел к костру.
— Я был не прав, — выдержав тяжелую паузу, произнес здоровяк. — Боги послали нам испытание, которого удостаивается не каждый, а я... Но и вы меня поймите! Я не могу не убедиться, что нас не постигло темное колдовство! Я же воин света!
Культист не поверил своим ушам. Этот упрямый чурбан извиняется? Он приподнял голову и посмотрел на оставшуюся у входного люка Жрицу. Та с удовольствием отхлебнула что-то из металлической кружки и показала большой палец. Видимо, ей действительно удалось найти правильные слова и наставить Паладина на путь истинный.
Инквизитор решил ей подыграть и, входя в роль святого отца, осенил храмовника священным символом, потом ободряюще положил руку ему на плечо.
— Каждый может ошибиться, дитя божие.
Паладин улыбнулся. Кажется, это был первый раз, когда между этими двумя было такое умиротворенное взаимопонимание. Культист даже почувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Он с сожаление оставил удобные теплые колени и подвинулся поближе к костру. Вскоре его ушей достиг бодрый голос Пирата:
— Моряк-моряк, почему ты грустишь? Возьми папироску и выпей винца!
Он протянул Культисту блестящую бутылку — в цвет металлических стен корабля.
Культист с удовольствием отхлебнул. Потом еще раз. Вздохнул:
— Вернусь домой — больше никогда не буду причитать, что мне скучно.
— А что, часто случалось? — заинтересовался Пират.
— Судя по тому, что мне удалось вспомнить — да. Будто влипать в передряги, одна абсурднее другой, интереснее. Как вообще отключить это несчастный патч?
— Никто не знает, — Пират развел руками. — Я находил в кибернете несколько статей, где люди делятся опытом, каково это. Но чтобы указать как — ни за что. Учитывая, что отзывы в основном негативные, это выглядит как «я мучился — пусть и другие мучаются».
— Как же я люблю людей, — с непередаваемой саркастической интонацией произнес Культист.
Он выпил ещё немного, заметно повеселел, и стал рассуждать вслух:
— Если корабль у нас починится сам, значит и пушки тоже? Как насчёт вернуться к аборигенам и хорошенько им навалять?
— Или залпы их башенных орудий в последний путь проводят нас, — хмыкнул Пират. — Хотя, если подумать, кроме вероятных шмоток мы ничем не рискуем.
Выдержал паузу:
— Ну конечно да!
— Мне кажется, в моменты, когда я с кем-то дерусь, я начинаю вспоминать, кто я такой. Куда я хочу вернуться, кем снова хочу быть, — повинуясь внезапному порыву, поделился Культист.
— Еретик, у тебя один мордобой на уме! — смиренная благодать осеняла Паладина как-то уж очень недолго. — Я уже говорил, что ты абсолютно чокнутый?
Культист встал, вальяжно прошелся до места где сидел Паладин и с притворной нежностью поцеловал его в лоб.
— Вы ненавидите меня так страстно, в полшаге стоя от любви.
Пока воитель в полном шоке переваривал это заявление, Культист поспешил спрятаться от грядущего осознания на корабле. Он стискивал зубы, чтобы не начать смеяться раньше времени. В конечном итоге, ему это почти удалось.