— ... нужно просто поменять их на приличную одёжу, — подхватил Культист.
Паладин аж поперхнулся от возмущения:
— Тратить нажитое непосильным трудом просто на то, чтобы еретик со своей зубочисткой спокойно прогулялся до Храма?
— Дитя божие, — чтобы избежать очередного спора, хитрый Инквизитор опять вошел в образ святого отца, — умерь свой гнев и подумай смиренно о том, что мы сможем войти в святая святых, прикоснуться к Первородному Алтарю Создателей. Не каждый из воинов Света удостаивается такой чести, и отказываться от неё ради личных обид — кощунство.
Паладин так и замер. Неприязнь к Культисту боролась в нём с верностью церковным догматам — и в итоге проиграла.
Он помолчал несколько долгих мгновений, а затем смиренно сотворил священный знак.
Паладин мрачно рассматривал себя в мутное зеркало, которое услужливо притащил жуликоватый торговец. Переодеваться в новые латы было морально тяжело по двум причинам. Во-первых, экипировка обошлась возмутительно дорого. Вероятно, где-то поближе к центру и у более приличных людей можно было подобрать наряд и подешевле, но туда партии путь был пока что заказан. Вот и пришлось, скрипя зубами, воспользоваться услугами первого попавшегося пройдохи, который ошивался рядом со складами. Откуда он добывает свой расзношёрстный товар, Паладин знать не хотел, но догадывался. Во-вторых, чтобы при виде их в героические головы не закралось даже мыслей о храмовниках, маскироваться было решено под самых нечестивых обитателей этого мира, с потрохами продавшихся Злу.
Если отбросить предубеждения, доспехи из чернёной стали, сплошь покрытые острыми шипами и украшенные кроваво-красными самоцветами даже шли Паладину, в них он выглядел куда внушительнее и свирепее, а шлем, изображавший харю хтонического монстра удачно завершал образ. Но рядиться в демонического прислужника, пусть и ради святой цели, всё равно было мерзко.
Культист, потакая своим тайным желаниям, выбрал костюм наёмного убийцы. То есть, в глубине души он понимал, что настоящий убийца так выглядеть не может: чёрный кожаный доспех с декором из железных черепов, повязка на пол лица с нарисованной на неё клыкастой пастью без слов выдавали все недобрые намерения, а плащ за спиной не скрывал оружия, зато в нём было очень легко запутаться посреди выполнения приёма. Но, если знать, что это всего лишь маскарад, то образ приятно грел душу.
Одеяние для Инквизитора оказалось для партии самым накладным. Он отверг простой но эффектный наряд шамана крови, побрезговал лохмотьями одержимого и вырядился во «владыку смерти», что означало мантию с вышивкой, с потрясающей детализацией изображавшей сцены поднятия мертвецов, накидку из костяных пластин восставших гончих и зачарованную корону с изумрудами. Зачарованную абы чем — магия заставляла её эффектно светится в темноте — но всё равно дорогую. Оглядев себя со всех сторон, остался недоволен и потребовал такой же светящийся пояс с подвесками из костей, которые гулко стучали друг об друга при каждом шаге. На робкое возражение Паладина, что он малость охренел столько тратить, Инквизитор высокомерно ответил, что именно он прошёл квест, а потому имеет прав на золото больше, чем все остальные вместе взятые.
— Вам не кажется, что я выгляжу слишком вызывающе? — тем временем вопросила Жрица, выходя из-за ширмы.
Для неё торговец подобрал платье служительницы Паучьей Королевы, особенно почитаемой тёмными эльфами. Тёмно-фиолетовая ткань, расчерченная серебряными узорами паутины, казалось, поглощала свет. Разрезы до середины бедра красиво приоткрывали стройные ноги, а укреплённый кожаными пластинами лиф едва скрывал то, что должен скрывать. Паутина-шаль, накинутая на плечи, нисколько не спасала положения.
Невозмутимый торговец дежурно заверил Жрицу, что она прекрасна, а вот товарищи по команде, включая Паладина, который внезапно обнаружил, что нижняя половина брони стала ему тесновата, принялись на разные лады уверять, что непременно нужно оставить, как есть. Разумеется, только для пользы дела. Жрица понимающе хихикнула и согласилась.
С трудом оторвавшись от созерцания её прелестных форм, Паладин с тоской перевёл взгляд с почти опустевшего мешка с золотом на живописную кучу старой экипировки.
— Продать не желаете? — неправильно истолковал его взгляд торговец.
— Нет! — так рявкнул Паладин, что тот вздрогнул. — Я не останусь в этом богомерзком прикиде дольше, чем того требует миссия!