— Кэш или кредиты? — деловито уточнил продавец, складывая мантию в пластиковый пакет.
Люциус молча протянул ему карточку незадачливого грабителя.
— Она ведь не твоя, — продавец подозрительно прищурился.
— Это имеет какое-то значение? — холодно уточнил лорд, и продавец мигом пошёл на попятный:
— Да никакого.
Он провёл карточкой по мерцающему крохотными лампами устройству и осторожно, не желая злить «корпората», доложил:
— Трёхсот кредитов не хватает.
— А если я добавлю это? — на прилавок легли стеклянные бусы.
Продавец взвесил вещицу в руке:
— Хм, природное стекло, дорогое. Это можно тыщи за две продать, если сильно постараться. Но больше тыщи не дам. Бартер — неблагодарное дело, понимать надо.
— Приемлемо. Сдачу отдайте... кэшем.
Это предложение расстроило продавца, и он буркнул:
— Кэшем — девятьсот.
— Вы желаете со мной торговаться?
Что бы там ни говорили выскочки из низов, но можно роскошно одеться, нахвататься элегантных манер, но стать высокородного — это та вещь, что должна выращиваться с детства, её невозможно потерять, даже облачившись в лохмотья. И она действует на простолюдинов, как взгляд змеи. Ворча что-то про «оборзевших корпоратов», но ворча тихо и боязливо, продавец отсчитал семь глянцевых банкнот.
— Кредитку забирать будете? — вот уже и «вы» прорезалось.
— Уничтожьте, — приказал Люциус. — Благодарю за помощь.
Когда он выходил из магазина с пакетом в руках, то почувствовал внимательный взгляд в спину. Но это уже не имело ни малейшего значения.
Чтобы найти Крысиный переулок, пришлось спросить дорогу. Несмотря на название, правильной квадратной формы двор, окруженный высокими стенами с бесчисленным множеством балконов и дверей, скорее напоминал муравейник. Апартаменты 27 находились в самом углу на первом этаже. Когда Люциус вставил в прорезь замка карту-ключ, какому-то парню с балкона потребовалось спросить:
— Эй, а Фредди где?
— Он переехал, — с усмешкой соврал Люциус и переступил порог.
Свет зажегся сам собой, явив однокомнатное помещение, бывшее одновременно кухней, гостиной и рабочим кабинетом. На полу валялись запчасти, упаковки от сигарет, чей-то красный чулок. А в центре стоял низенький диван, на котором, подражая людям, восседал дух Гримхильды.
— Я чую магию чужую, божью, что тебя коснулась, — вместо приветствия сообщила богиня. — Ужель ошиблись мы, когда сей мир из сотен сотен выбирали?
И хотя она постаралась подобрать слова так, чтобы фраза казалась беспокойством о будущем культа, Люциусу отчётливо послышалась женская ревность.
— Моя госпожа, — он поклонился, подбирая слова так, чтобы ответить и на произнесённое вслух, и на подтекст, — этот мир свободен, я не допускаю просчётов в таких вещах. Что касается магии, она лишь инструмент. С Дагоном меня больше ничего не связывает — с тех самых пор, когда вы проявили милость и исцелили меня.
Ему, определённо, удалось её удивить:
— Дагона имя ты произнёс? Что даже средь богов зовётся Древним? Ужель его жрецом ты был, пока мне клятву верности не дал? Сюрпризов полон ты, жрец мой.
Люциус помедлил с ответом. Да он и не знал этого ответа. Действительно, кем он был для Дагона? Когда-то в гордыне своей он позволял себе думать, что равноправным партнёром. Сейчас такие мысли казались смешными и несостоятельными. Разве может всего лишь человек, сколь бы ни был он талантлив и образован равнять себя с Древним? Нет, всего лишь шутом, что развлекал Дагона в вечности. Шутом, который стал не нужен и был без сожалений изгнан из дворца.
— Что было — то было, госпожа. Всё в прошлом.
— То верно говоришь, — подумав, согласилась Гримхильда. — Не буду боле отвлекать тебя. Узнай, как мой построить культ в уединении.
С этими словами богиня исчезла.
Люциус прошёлся по комнате, заглянул в холодильный шкаф и нашел там несколько запечатанных банок консервированного мяса. Мясо казалось почти безвкусным, лишь отдавало чем-то синтетическим, неестественным, но в тот момент голод оказался сильнее хорошего вкуса.
Насытившись, Люциус сел за захламлённый стол, небрежно стряхнул на пол мелкие безделушки и включил компьютер. Он уже сталкивался с похожими устройствами в иных мирах, а потому разобраться, что к чему, не составило труда.
Над столом раскрылась полупрозрачная панель с контуром ладони. Стоило приложить к нему руку, на экране возникли буквы:
Вы входите в кибернет первый раз. Желаете ввести учётные данные?
И две кнопки. Одна строгая, элегантная, лаконичная: «Авторизация». Другая угловатая, со съехавшими шрифтами: «Анонимно». Похоже, её добавил другой автор, специально для тех, кто хочет вести свои дела в тени. Очень удобно — для жуликов и воров. Но лорду не нужно уподобляться трусливому сброду: он чувствовал себя вправе действовать от своего имени.