— Кто бы там ни был, — предупредила Патриция, — не вздумай причинить ему вред. Если из-за твоей ошибки или халатности Марк погибнет, я собственноручно разделаюсь с тобой. Понятно, Алекс?
— Возможно, я всю жизнь буду благодарен тебе за это, Пэт.
Крамер шагнул вперед, взял у Патриции микрофон.
— Алекс, мы все знаем, как сильно ты переживаешь за детей. Марк только хотел спасти их, отвратить от необдуманного поступка. Но нам неизвестно, смог ли он осуществить свой план. Без него у нас останется только одно — защитить «врата времени» от повторного открытия. Это скверное решение.
— Предположим, я обману вас, дам ложные сведения, — решительно заявил Алекс. — И тем временем выпущу из генератора Фелицию. Что же она с нами сделает! — Он засмеялся, нижняя челюсть выдвинулась вперед. — Во избежание такой ситуации я должен иметь надежные гарантии, что детям в любом случае будет оказана помощь.
Ужас, отвращение, рожденные сознаниями всех присутствующих здесь сообщников, волнами накатились на Маниона — потом постепенно затихли. Что было делать? Алекс единственный специалист по динамическим психополям. Он и на этот раз возмутительно пренебрег общественным мнением, резко и бесповоротно осудившим безумную выходку детей. Посмел защититься ментальным экраном!
Ван-Вик, человек по натуре истеричный, готовый сорваться в любую секунду, не выдержал. Его мысленный вопль всплеснул под самый купол.
«Он может солгать! Может! Не верьте ему. Мы даже не заметим, как он и дети вновь вызовут злую фурию Фелицию!»
Манион печально взглянул на него.
— Заткнулся бы ты, Джерри! — слабым голосом попросил он, потом вырвал у Крамера микрофон и, обращаясь к компьютеру, заговорил быстро, почти не делая пауз между словами.
Собравшиеся в обсерватории люди покорно отступили назад. Напряжение спало, затеплилась надежда — все затаили дыхание. На плоском экране дисплея начали рождаться загадочные многоцветные фигуры. Они плавно обретали глубину, становились объемными, видоизменялись, некоторые начинали двигаться. Манион, увлеченный работой, принялся что-то насвистывать. Кажется, «Капитана из Пинафоры». Неожиданно он остановил картинку — изображение странно, как бы на бегу, замерло. На полуслове. Теперь на экране светилось что-то математическое, замысловатое. Ментальным щелчком Алекс переправил этот образ в сознания Крамера и Ван-Вика.
— Ясно теперь? — спросил он. — Эх вы, потрясатели психопространства! D-переход подтвержден в единичном варианте, так же, как и возвращение объекта в исходную точку. Она как бы размазала себя по всей длине вектора. Словно резиновая лента. И затем прыжком вернулась назад. С ней, должно быть, покончено — перемодулированный чертов ящик, кажется, добил ее. Возможно, и маленького короля. Уровень выброса психической энергии достиг семи сотен единиц, сохрани их, Господи!
— У нас был как бы отзвук ментального события — слияния двух противоборствующих антагонистов, — заметила Корделия Варшава. — Информация достоверная.
— Ничего подобного! — возразил Манион. — Подобное явление невозможно в принципе. С моей точки зрения, чертова Фелиция погибла. — Он опять взял микрофон, стер найденную фигуру, олицетворяющую сложнейшее математическое выражение, затем вызвал на экран какую-то матричную таблицу, характеризующую параметры i-поля. В подобной системе мог работать только он, никто из присутствующих все равно ничего не понял.
— Эй ты, укрытый броней! — выкрикнул Манион. — Ты меня слышишь?
Экран чуть-чуть изменил цвет, тем самым подтверждая, что внутри церебрального генератора кто-то есть.
— Отзовись! Пусть эти олухи убедятся сами. Ввожу ЕК-идентификацию. Отзовись хотя бы ментальной последовательностью.
В переговорном устройстве раздался хруст или запинающийся треск. На экране беспорядочно замелькали полосы, потом компьютер выдал на экран:
ИДЕНТИФИКАЦИЯ НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ.
Патриция Кастелайн взяла микрофон.
— Марк, это Пэт. Ответь нам. Как хочешь. Можешь мысленно, можешь вслух. Нам крайне важно знать, действует ли твое сознание? Пожалуйста, ответь.
В стереодинамиках что-то зашуршало, словно ветерок пошевелил сухие опавшие листья. На экране высветилось:
ZH? IE? (ФОНЕМЫ ДВУСМЫСЛЕННЫ.) ИДЕНТИФИКАЦИЯ НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ.
Доктор Варшава, подключившаяся к стоявшему у стенки терминалу, набрала на клавиатуре: «Нам необходимо более очевидное подтверждение».
— Марк, мы хотим помочь тебе, — сказала Пэт. — Откликнись!
Жужжание в динамиках сменилось шипением.
ZH? IE? SS? (ФОНЕМЫ ДВУСМЫСЛЕННЫ.) ИДЕНТИФИКАЦИЯ НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ.
— Спроси, как его зовут, — подсказала Варшава.
Словно говоря с маленьким ребенком, Пэт спросила:
— JE SU? SOO? SU? JE SUIS = Я ЕСТЬ. (Французско-американский диалект.) «Ton nom! Quel est ton nom, mon ange d'abime?» note 1 JE SUIS LE TENEBREUX = «Я САМ ЕСТЬ МРАК». (Метафорическое использование.) ПОЭМА «EL DESDICHADO» ЖЕРАРА ДЕ НЕРВАЛЯ (ПСЕВД. ЖЕРАРА ЛАБРЮНИ, 1808-1855).
— Боже мой! — воскликнула Пэт. В воздухе заскрежетал металлический голос. Внизу на экране неожиданно поплыли слова:
IMS POSITIVE: РЕМИЛАРД, МАРК КЕНДАЛЛ 3-602-437-121-015 М.
Ван-Вик зарыдал. Отвернулся Ранчар Гатен, пораженный увиденным. Диомид Кеог и его молчаливая сестра обменялись быстрыми ментальными взглядами со Стейнбреннером и указали на цилиндр.
JE SUIS LE TENEBREUX LE VEUF L'INCONSOLE LE PRINCE D'AQUITAINE A LA TOUR ABOLIE ABOLIE ABOLIE note 2 СИНДИЯ МОЙ БОГ СИНДИЯ НЕ СМЕЙ.
Алекс Манион рассмеялся. Патриция Кастелайн пронзительно закричала и выронила микрофон. Неожиданно высветившийся на экране бред прозвучал под куполом. Кто-то, сидевший в цилиндрической камере, начал торжественно вещать.
MA SEULE ETOILE EST MORTE! CYNDIA… MON LUTH CONSTELLE PORTE LE SOLEIL NOIR… J'AI DEUX FOIS VAINQUEUR TRAVERSE L'ACHERON note 3 РАДИ ПУСТОТЫ. СУКА МЕРТВА, ДЖЕК. ОНА «НАКРЫЛА» МЕНЯ, НО ОНА МЕРТВА!
Диомид Кеог осторожно поднял упавший микрофон. Он прервал радиотрансляцию — на экране по-прежнему горели бессмысленные фразы. Тяжелая крышка, прикрывавшая цилиндрическую камеру церебрального генератора и закрепленная тросами, неожиданно дрогнула. Щелкнули зажимы, и крышка с трудом повернулась на четверть оборота. Из образовавшейся щели просочилась жидкость, потекла по стенкам, затем полилась сплошным потоком. Сколько же там воды, поразился Манион, там любой может захлебнуться. Стейнбреннер выругался.
Note3
Ведет меня одинокая звезда — смерть! Синдия… в моем созвездии горит черное солнце… (фр.)