Мне тогда казалось, что лучше человека в моей жизни просто быть не может. Разве кто—то способен сравниться с ним? Высоким, красивым, загорелым, умеющим всё на свете и не боящимся ничего и никого.
Ребята из нашей (да, уже нашей общей) компании вскоре привыкли к такой его опеке надо мной и просто старались не задевать меня, чтобы не навлечь на свою голову неприятности. Да и цепляться ко мне в последнее время причин не было. Я стал таким же, как и они. Часто являлся домой в порванных шортах и с разбитыми коленками, в царапинах и синяках, с запутавшимися в длинноватых волосах травинками и с пятнами вишнёвого сока на футболке.
Тётка Вера, конечно, была не в восторге от таких перемен во мне, но поделать ничего не могла. Знала, что теперь я жду этих каникул больше всего на свете.
*
Впервые с Лексом мы поссорились из-за девочки. Страшной и грудастой, на мой взгляд. Я тогда вообще не мог понять, как он может с ней дружить.
Оля была его одноклассницей, но выглядела года на два старше, и как-то так получилось, что весной, после одной из школьных дискотек, они с Лексом ушли домой вместе.
Дошли ли они тогда до дома вовремя или нет, я мог только догадываться, но с тех пор Лекс иногда сбегал вечером от нас, чтобы побыть с ней.
Мне было обидно. Конечно, я понимал, что он не моя собственность, и в любом случае девочки в его жизни должны присутствовать, но, наверное, просто не мог принять это так сразу.
Однажды, я встретил Лекса вечером, когда тащился домой с наших пацанских посиделок, и впервые прошёл мимо, даже не кивнув в ответ на приветствие. Лекс тут же догнал меня в пару шагов и развернул к себе лицом.
— Что случилось?
— Ничего, — бурчу себе под нос, пытаясь высвободить плечо из его хватки.
— Тебя обидел кто-то?
— Нет.
— Тогда в чём дело?
— Всё нормально, — пытаюсь не расплакаться, так сдавливает мне в груди. — Я домой пойду.
— Дим… — поднимает мою голову за подбородок. — Я же не отстану, ты знаешь. Говори давай.
— Ты с ней, а мы там одни! — я наконец-то выплеснул всё своё возмущение. — Мы тебе больше не нужны? Я тебе не нужен?
— Почему одни? Все ребята с улицы — это не одни. — Лекс отпускает меня и улыбается, как будто ничего не случилось. — И ты мне нужен. Больше всех нужен.
— Тогда зачем она? — я не понимаю.
— Димка, станешь немного постарше, поймёшь, — треплет меня по волосам.
— Я большой, — шмыгаю носом, но на душе становится спокойнее.
— Конечно, — соглашается Лекс. — А девочки тебе нравятся? Хоть одна?
— Нет… — какие странные вопросы.
— Ну вот, как начнут нравиться, значит, уже большой.
— А если не начнут? Никогда? — сам не знаю зачем спрашиваю такое.
— Так не бывает, — вижу, как прикрывает устало глаза в темноте. — Ну что, по домам?
— Хорошо, — но так и продолжаю стоять напротив.
— Давай завтра на рыбалку сходим? Вдвоём? — говорит так, как будто это только что пришло ему в голову.
— Давай, — обрадованно соглашаюсь, предвкушая день только на нас двоих.
— Тогда до завтра, Дим.
— До завтра.
Мчу под редкими фонарями на всех парах к своему дому. Опять Вера будет ругать, что шастаю допоздна непонятно где, и угрожать позвонить бабушке и всё рассказать. Смеюсь. Всегда так говорит и никогда не звонит. Хорошая она у меня.
Заскакивая в калитку, начинаю вспоминать, где лежит мой новый спиннинг, который Лекс подарил мне на прошлый день рождения в августе. Дорогой, профессиональный.
А я к сожалению, не смог подарить ему ничего по двум причинам: его день рождения в апреле, в это время я ещё дома, и моих карманных денег настолько мало, что, складывай я хоть пять лет, на нормальный подарок мне бы не хватило всё равно.
Прежде чем прошмыгнуть в дом, всё же порылся в сарае и нашёл всё для завтрашней рыбалки. Даже старые вещи потеплее в рюкзак собрал, на всякий случай.
Если бы я знал тогда, чем завтрашний день обернётся для нас обоих, я бы сломал этот спиннинг, выбросил рюкзак с вещами и, возможно, даже сжёг этот чёртов сарай. Если бы знал…
========== Прости меня. ==========
Утро было немного прохладным и ясным. Наспех позавтракав, я свалил всё в рюкзак и помчал в конец улицы. Нёсся как на крыльях, как будто мне не на рыбалку предложили сходить, а пригласили на первое свидание.
Нетерпеливо потом топтался у Лекса во дворе, пока он собирался, и всё время поглядывал на часы. Хотелось побыстрее, чтобы побольше времени провести вместе.
Мы выбрали уютную полянку, заросшую травой и одуванчиками, у самой воды, расстелили старое покрывало, покидали сумки и уселись у самого края берега.
Наблюдаю незаметно за Лексом, разбирающим всякие крючки и наживки в своей коробке, и так тепло внутри, как будто солнце проникает сквозь кожу и греет где — то в районе сердца. Хочется, чтобы лето никогда не заканчивалось. Чтобы не нужно было уезжать и опять весь год ждать следующих каникул.
— Не смотри так. — Говорит негромко, даже не поднимая головы от своего занятия.
— Как? — смущаюсь и тоже начинаю вытаскивать свой спиннинг из чехла.
— Просто не смотри, а то у меня из рук всё валится.
— Ладно. — Улыбаюсь и достаю первого попавшегося червя из банки.
— Лучше на кукурузу. — Лекс пододвигает ко мне маленькую жестяную баночку с консервированной кукурузой.
— Угу, — тут же соглашаюсь. Это же Лекс сказал, а он всегда прав.
— И кидай подальше. Отец недавно такого карпа поймал, еле вытащил из воды.
— Вы с ним весь год рыбачите?
— Бывает… — встаёт и, замахнувшись, закидывает леску в воду. — Зимой прикольно, только лунки долго долбить надо.
— Я зимой никогда на речке не был. У нас в городе и речки — то нету. А тут я только летом.
— А ты приезжай на зимние каникулы.
— Правда?
— Ага, — садится на примятую траву и смотрит вдаль. — Мы с тобой и речку посмотрим, и порыбачим. У меня коньки есть, может даже и покатаемся.
— Я не умею, — смотрю на его загорелые плечи, выглядывающие из — под майки. Он так вырос за прошедший год, не то, что я.
— Ты плавать тоже не умел. А сейчас даже Олега обгоняешь.
— Точно. — Тоже встаю, чтобы закинуть. Далеко с первого раза не получается, и я перебрасываю несколько раз.
— Ты только с бабушкой живёшь? Ну там, дома? — Лекс перекатывает сухую травинку между губами, и я замечаю, что они потрескались, обветрились.
— Да, — ложусь на траву, опираясь на локти. — Мама умерла, когда мне часа два было отроду.
— Извини. — Лекс хмурится, а я, напротив, улыбаюсь.
— Ничего. Я не знал её никогда, только по бабушкиным рассказам. Когда теряешь, не успев узнать, это не слишком… больно, что ли.
— А отец где?
— Не знаю. Бабушка молчит, как рыба. Даже с Веры не смог ничего вытянуть.
— Может потом сами расскажут.
— Когда подрасту? — дразню его, вспоминая вчерашний разговор.
— Ага, — смеётся, и я вижу, как пляшут солнечные зайчики в его глазах. — Ты завтракал?
— Местами.
— Как всегда, спешишь куда-то, летишь, — тянет за лямку свой рюкзак поближе. — Плохо, что твоя тётя Вера такая добрая, я бы на её месте тебя ремнём иногда…
— Да брось. Это всего лишь завтрак.
— У тебя всё так — «всего лишь»…
«Не всё. Ты для меня очень важен. Тебя я бы не пропустил ни за что».
Конечно же, мои мысли остаются при мне, и я просто смотрю вдаль: на деревья на той стороне реки, на гладь воды, на стрекоз, прячущихся в камышах, которые двухметровой стеной возвышаются шагах в пяти от нас. Тут почти весь берег зарос камышами, и только несколько таких вот полянок, как эта, притулились у самого берега. Открытых, позволяющих видеть почти всю реку.
За деревьями со стороны дороги послышался звук мотора, и Лекс замер с рукой в рюкзаке, откуда собирался достать мне еду.
— Кого там несёт ещё? — всё же достаёт аккуратно упакованные бутерброды и банку с Пепси.
— Может из наших кто, тоже на рыбалку?
— У нас в посёлке такой машины нет.