Гитлер трактовал Мюнхенскую конференцию как частичный успех, поскольку, уступив рейху хорошо укрепленные пограничные районы, Чехословакия не исчезла с карты Европы. Вермахт не занял Прагу, границы Германии не сместились дальше к востоку. Обещание, данное западным державам об отказе от ревизионистских притязаний, для Гитлера было лишь уловкой. Эйфория британского премьер-министра Чемберлена и его уверенность в том, что теперь мир гарантирован раз и навсегда, наверняка вызывала у Гитлера усмешку. Компромисс, достигнутый в Мюнхене, означал, что в случае дальнейшей территориальной экспансии, и прежде всего в случае использования силы, Германии надлежит рассчитывать на вмешательство Великобритании. Риск развязывания войны существенно возрос.
ПОВОРОТ В ПОЛЬСКО-ГЕРМАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
Летом 1938 г. возобновились интенсивные контакты между Японией, Германией и Италией, и заключение военного альянса, казалось, состоится в ближайшем будущем. Это как никогда устраивало Гитлера. С его точки зрения, таким образом складывались идеальные условия для осуществления запланированной экспансии. Антисоветский блок, направленный на сдерживание Англии и Франции и на привлечение Польши, мог наконец нацелить свой удар на СССР. В июле разразились события на озере Хасан, первая боевая операция Японии против Красной армии. С военной точки зрения это уже не было просто «инцидентом», а стало пробой сил на дальневосточном направлении. Польша организовала в сентябре проведение довольно крупных маневров на Волыни, что выглядело как предостережение в адрес Москвы не вмешиваться в «решение» чехословацкой «проблемы».
Этот соответствовало в целом оборонной направленности польской политики как в отношении Советского Союза, так и Германии: Варшава подала сигнал о своей заинтересованности в прекращении существования Чехословакии как государства, что выходило за рамки Мюнхенского соглашения. Польский министр иностранных дел Юзеф Бек рассматривал эту соседнюю страну как «мост в Россию» такое выражение зафиксировано в его инструкции послу в Берлине, когда тот был приглашен на беседу с рейхсканцлером{232}. Бек стремился использовать этот «мост» косвенным путем и одновременно осложнить ситуацию для Германии, поскольку полагал, что Венгрия сможет включить в свое государственное объединение автономную Словакию и особенно Карпатскую Украину. Это привело бы к образованию польско-венгерской границы, а сама Венгрия стала бы частью антисоветского фронта, в который Польша стремилась втянуть еще и Румынию.
Одновременно Бек старался сохранить и закрепить статус-кво в отношениях с рейхом, не прибегая при этом ни к каким уступкам. Это касалось и статуса Данцига. Он ожидал от Берлина полной определенности в вопросе общей границы и инициировал досрочное внесение изменений в пакт 1934 г. Гитлер в беседе с польским послом Юзефом Липским, состоявшейся 20 сентября в Оберзальцберге, отреагировал на это сдержанно. Для него было важней воодушевить Польшу к совместным действиям против Чехословакии. Если бы дело дошло до военных действий со стороны СССР, то Германия оказала бы поддержку Польше{233}. Такого рода предложение дало новый толчок к попытке привлечь Варшаву к вступлению в Антикоминтерновский пакт.
ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА ГИТЛЕРА ПРИВЛЕЧЬ ПОЛЬШУ
После заключения Мюнхенского соглашения поведение Берлина стало более внятным. В отношении Карпатской Украины Гитлер вел себя вначале нерешительно, так как все еще существовала возможность пойти навстречу пожеланиям Польши в обмен на политические уступки. Но тут в дело вступило ОКВ, поскольку вермахт, исходя из чисто военных соображений, хотел держать открытым этот «мост», ведущий на Украину и в Юго-Восточную Европу. Поэтому чехословацкое государство-«обрубок» и Карпатская Украина должны были подпадать под влияние Германии. В ОКВ с особым усердием начал работать прежде всего абвер, резко усилив контакты с украинской эмиграцией с целью подготовки почвы для германской экспансии. В 1938 г. возрастали масштабы подготовки украинцев к использованию их в условиях боевых действий{234}. Министерство иностранных дел полностью поддерживало эту работу и рассматривало Карпатскую Украину как часть будущей автономной Словакии, а также как основу для создания в будущем «достаточно крупного украинского государства»{235}.