— Хочу! — похоже, что сома уже начала действовать, а в сочетании с моим красноречием это была поистине гремучая смесь.
— Истина в том, что весь зримый мир — всего лишь иллюзия, а людишки, погруженные в суету жизни, мучимые низменными страстями, на самом деле спят.
— По-твоему, и я сейчас сплю? — Он вытаращился на меня.
— Конечно, о утеснитель врагов! Для пробуждения тебе придется приложить немало усилий. Первым делом избавься от желаний. Закрой глаза, сосредоточься, как тебя учили гуру, и повторяй за мной, да так, чтобы эти слова слышали не только боги на небе, но и твоя собственная душа. Ты готов?
— Да, пастырь, — впервые Арджуна произнес это прозвище без тени иронии.
— Я ничего не хочу. — молвил я ему прямо в ухо.
— Я ничего не хочу, — послушно повторил он.
— Еще! Проникновеннее!
— Я ничего не хочу! Я ничего не хочу! Я ни-че-го не хо-чу!
Когда эта исступленная мольба заставила притихнуть даже вражеское войско, я остановил его:
— Достаточно. А теперь скажи: у меня нет привязанностей.
— Нет привязанностей, нет привязанностей, нет привязанностей… — эхом повторил он.
— Этот мир всего лишь сон. Повторяй!
— Всего лишь сон, всего лишь сон, всего лишь сон…
— Но я должен действовать, поскольку продолжаю пребывать в цепях кармы.
— Должен действовать, должен действовать, должен действовать…
— Ну так действуй! — Я изо всей силы хлопнул его по плечу. — Труби в сигнальную раковину! Хватай свой лук! Поражай стрелами кауравов, ведь это не люди, а всего лишь кошмарные видения твоего сна!
Арджуна встал, еще более бледный, чем обычно, и с безумными глазами — и затрубил в огромную морскую раковину, носившую собственное имя Девадатта, Дар богов.
В ответ ему на левом фланге взвыла раковина Бхимы — Паунда, Сахарный Тростник, а на правом раковина Накулы — Сугхоша, Сладкозвучная. Затем армия пандавов издала громоподобный боевой клич, от которого слоны присели на задние ноги.
Еще минуту назад стрелы мелькали в воздухе, как проворные рыбешки, охотящиеся на стрекоз, а сейчас они хлынули потоком, словно идущий на нерест косяк, и наконечник каждой из них — то серповидный, то зазубренный, то бритвообразный, то похожий на зуб теленка, то на кабанье ухо, то на стрекало, — прежде чем поразить врага, успевал ярко блеснуть на солнце.
Сам Арджуна метал стрелы из своей гондивы с необычайной быстротой и ловкостью, так что каждая последующая в полете почти догоняла предыдущую.
Не остались в долгу и кауравы. Несколько точно нацеленных тяжелых дротиков поразили нашу колесницу, и мне пришлось проявить всю сноровку, чтобы прикрыть щитом Арджуну и самого себя.
День, еще не успев разгореться, быстро угасал в тучах пыли, поднятой атакующей кавалерией и контратакующими слонами.
Грохот схватки на какое-то мгновение распугал лаже стервятников, как крылатых, так и клыкастых.
Так началось великое сражение на поле Куру. — называемом иначе полем Дхармы, то есть закона, — по упорству, длительности и количеству жертв не имевшее себе равных вплоть до новейшего времени. Пандавам и кауравам предстояло истреблять друг друга восемнадцать суток подряд, причем схватка продолжалась и в темноте, при свете факелов.
Таким образом, мой расчет оправдался. Кровь, которая неминуемо пролилась бы на просторах Передней Азии и Европы, была остановлена кровью, затопившей Декан.
Хочу лишь добавить, что все, сказанное мной Арджуне, было чистейшей импровизацией, порожденной душевным надрывом и действием сомы. В те времена никакого целостного учения о йоге, карме, нирване и колесе жизни у ведических арийцев еще не существовало, а я в этом деле вообще был полный профан.
Один из воинов, стоявший возле колесницы, слышал наш разговор и запечатлел его в своей памяти. Впоследствии мои слова и реплики Арджуны, неверно понятые, превратно истолкованные, обильно сдобренные мистикой и сильно разбавленные риторикой, никакого отношения к делу не имеющей, составили знаменитую книгу «Бхагавадгита», что означает «Божественная песня» или «Беседы Кришны с Арджуной».
Между прочим, Кришна — это я. Как говорится, дожили!
ГЛАВА 1 ОСОБЫЙ ОТДЕЛ