Десант? Но много ли может Англия выслать десанта в Грецию? Тысяч 20–25?.. Но один грек, одушевленный гневом и любовью к родине, стоит пятерых англичан. К тому же война с Грецией для Англии есть война с Россией и, вероятно, с Германией?
Избиения в Фессалии, на Крите, в Эпире, в Македонии?.. Но отчего же эти самые греки, лишенные всякой помощи извне, без союзников, выдержали противу целой Турции двукратную борьбу, раз в течение восьми лет (от 1821 до 1829 года), второй раз трехлетнюю (от 1866 до 1869 года), а теперь у них союзниками верными – Россия, Черногория, Румыния, Сербия, а могут быть и другие. Отчего же такое вредное, если не гибельное для самих греков бездействие?.. Увы – истинная причина ясна для того, кто жил на Востоке!..
Между критским восстанием и герцеговинским делом произошло нечто в глазах нашей русской публики очень важное, для греков великое и печальное событие – произошел греко-болгарский разрыв.
Болгарский раскол, отделивший болгар от Вселенской Церкви, поставил их сразу во Фракии и Македонии под начальство своего экзарха, своих епископов, избранных самим народом, и доставил возможность руководителям болгарской нации впервые попытаться выделить, так сказать, «из греков» все болгарское население до последнего македонского села.
Эллинизация болгар до Балкан и великая идея греков стала после этого невозможностью. Осуждая болгар (канонически, конечно, не совсем правых, по свидетельству еще покойного Митрополита Филарета) церковно и торжественно на поместном Цареградском соборе 1872 года, греки этнографически и политически осудили себя в порыве необдуманного гнева… Они дали болгарам повод сказать туркам: «Теперь мы другой Церкви и потому везде, где есть греческий епископ, может быть и болгарский, без нарушения апостольских правил»… (Два епископа во граде да не будут, т. е. два православных.) И только стараниями русской дипломатии были удалены новоболгарские епископы из Солуня и Адрианополя, которые даже и по фирману султана болгарам не были даны; противустали той горсти туркофилов-болгар, которые тогда вели все это дело, отчасти правильно, отчасти лукаво, увлекая за собой простой народ, не знающий церковных правил.
Греки (зачем скрывать то, что они сами не скрывали) хотели присвоить себе всё до Балкан и северной Албании. Чувства их очень понятны, и я даже не думаю осуждать их за это столь естественное желание роста. Но вождям такого даровитого народа надо быть дальновидными и помнить следующее:
Что против исторического течения, когда оно так ясно уже обозначилось, идти у греческой нации нет сил. Что политика России никогда не была и едва ли будет когда-нибудь чисто племенной – это для самой России было бы губительно, особенно в греко-болгарской распре, касающейся такого существенного вопроса, как уважение народа к епископской власти и патриаршему трону.
Россия не Турция; Турции была выгодна распря греков с болгарами; для России эта распря была первым – не вещественно, а духовно – затруднительным делом на христианском Востоке. В первый раз в этом случае дух православной покорности вступил в борьбу со свободой славянской крови… Но ведь все иностранцы находят, что политика России всегда была глубока и дальновидна.
Ясно, то, что могло быть выгодно для Турции или для Англии, – было невыгодно для нас.
Оттого-то турки и подстрекали болгар к неправильным действиям, а греков к неразумным проклятиям собора, что все это было невыгодно для России в высшей степени…
Болгаре, впрочем, и поступили бы, вероятно, иначе, если бы они могли предвидеть нынешние события… Но все думали, что Турция простоит еще долго неприкосновенной, и Европа казалась – так страшна!..
Понятен и вполне естествен местный патриотизм болгар…
Понятны также исторические замыслы греков…
Для русских, знакомых с делом, все понятно. Но для России, не щадящей сынов своих за свободу православных людей Востока, какая важность, что, вследствие смешанности населения в Македонии и Фракии, часть греков остается под болгарами и часть болгар в Македонии и во фракийском побережье под греками?..
Россия, взяв в свою могучую руку окончание великого подвига, имеет право помирить по-своему своих единоверцев. Даже более того: она обязана действовать по-своему, ибо она только может быть беспристрастна; только она одна может решить это дело с пользой для Церкви, т. е. путем взаимных уступок…