— Как тебе удалось нанести такой ущерб?
— Я регулировала громкость на своем телефоне и случайно его уронила. Он отлетел от беговой дорожки и разбил зеркало позади меня. И дело в том, что, когда я уронила телефон, он выдернул у меня из ушей наушники, и провода запутались в ремне беговой дорожки. Я без конца нажимала на большую красную кнопку «СТОП», но она только увеличивала наклон. Вся беговая дорожка начала дымиться. Из-за возгорания пришлось вызывать пожарных, но оно было крошечным. Думаю, какое-то время у них на двери была приклеена фотография моего лица, чтобы предупредить дежурный персонал. Но, честно говоря, это могло случиться с кем угодно.
— С кем угодно, да, определенно. У меня в спортзале люди постоянно устраивают пожары.
— Ты надо мной издеваешься. В любом случае, все стало еще хуже. По дороге домой я остановилась и купила этот протеиновый коктейль, чтобы попытаться поднять себе настроение, и он вызвал у меня какую-то странную аллергическую реакцию, потому что, видимо, мне нельзя финики. Мой язык полностью онемел.
— Звучит ужасно.
— Так и есть. Я восприняла все это как знак того, что жизнь, связанная со здоровьем и благополучием, не для меня. Я собираюсь оставить это Гвинет.
— Кому?
— Пэлтроу.
— Логично.
— Да, в любом случае... приятной пробежки.
Когда Ной уходит, я беру телефон и звоню по FaceTime Кристен и Мелиссе. Они у меня на ноутбуке, так что экран заполняют их огромные лица. Кажется, что я не разговаривала с ними целую вечность, но на самом деле прошло всего несколько дней. Кристен — в кои-то веки — не сидит в полной темноте, но она снова прячется в шкафу. Мелисса тем временем готовит ужин для себя и своего мужа. Она поставила меня под наполнитель для кастрюль над плитой, и я сказала ей, что у меня отличный вид на ее стеллаж. И я не имею в виду ее специи. Подмигиваю.
— Спасибо, — искренне говорит она. — Как Рим?
— Ты выглядишь загорелой, — добавляет Кристен.
— Это хорошо, да? Я много была на солнце.
— Смотрели достопримечательности?
— Именно.
— Уже потеряла кого-нибудь из детей? — спрашивает Мелисса.
Я стучу костяшками пальцев по своему деревянному столу, чтобы не сглазить.
— Нет.
— Задушила Ноя голыми руками? — смеется Кристен.
Я отворачиваюсь от крошечной камеры своего компьютера. Всего на долю секунды — и все! — но они обе сразу же понимают, что я веду себя странно. Лучшие подруги такие раздражающие.
— Почему ты выглядишь виноватой?!
— О Боже, ты его задушила? — глаза Кристен становятся широкими, как блюдца. — Одри, за это ты можешь попасть в тюрьму!
— Я этого не делала! Чёрт побери. Успокойтесь, ладно? Ничего такого. Он просто... — я наклоняюсь ближе к экрану и закрываю рот руками. — Пригласилменянасвидание.
— Он напал на тебя?! — восклицает Мелисса.
Я пытаюсь прикрыть руками динамики своего ноутбука.
— Нет, ты сумасшедшая. Он ко мне не прикасался! Э... ну... не так, — я смотрю на дверь, чтобы убедиться, что она все еще закрыта, затем прислушиваюсь к любому шуму в коридоре. Уверенная, что никто меня не услышит, я рассказываю, на этот раз лучше выговаривая слова.
— Он пригласил меня на свидание.
— О боже, — стонет Кристен.
— Не соглашайся», — предупреждает Мелисса. — Я знаю, что он горяч, мы это уже выяснили, но ты должна смотреть не на упаковку. Буквально — не смотри на его брюки. Это только тебя отвлечет.
Кристен полностью согласна.
— Да, он явно что-то задумал. Держу пари, он собирается тебя подставить. Боже, какой же он засранец.
— Или он сделает что-нибудь похуже. У этого парня нет морали.
Я морщусь.
— Ладно, полегче.
— Что? Почему? Я думала, мы его ненавидим, — говорит Мелисса.
— Ненавидим, — быстро уточняю я.
— Тогда почему похоже, что тебя раздирают противоречия? У меня плохая связь или твое лицо действительно так выглядит? Боже мой! Ты собираешься сказать мне, что действительно согласилась на свидание с Ноем Петерсоном, отродьем дьявола?
— Да.
Какофония звуков, издаваемых двумя женщинами, которых я называю своими лучшими подругами, не может не смущать. У меня нет выбора, кроме как захлопнуть ноутбук. Кто-то стучит в мою дверь.
— Ты там в порядке? — спрашивает Эшли.
— Да! Отлично! Извини.
Мой телефон сразу же начинает взрываться.
Мелисса: Что это значит?!
Кристен: Ты играешь в долгую игру или что? Обманываешь его? Впусти нас, девочка. Мы можем помочь!
Я никогда не думала, что втягивание моей семьи и друзей в мою войну с Ноем обернется для меня укусом в задницу, но вот, пожалуйста, теперь я в странном положении, когда мне приходится его защищать. Я никогда не думала, что доживу до этого дня…
Одри: Думаю, что я ему действительно нравлюсь.
Мелисса: Не будь наивной!
Кристен: Мы говорим о НОЕ! НЕ ВЕДИСЬ НА ЭТО!
Точно. Что ж. Это будет нелегко. Я не удивлена их реакцией. Они не знают всего, что произошло между мной и Ноем за последнюю неделю, невозможно рассказать им обо всем через текстовое сообщение, и, очевидно, им в FaceTime нельзя доверять. Кроме того, мне кажется, еще рановато писать о Ное поэтические строки. Мы еще даже не встречались. Как глупо я буду выглядеть, защищая его сейчас, а потом получив игру? То есть... я действительно не думаю, что он хочет мне навредить, но все же не стоит выставлять себя идиоткой перед друзьями.
Поэтому я говорю им то, что они хотят услышать.
Одри: Не волнуйтесь. Я знаю, с кем имею дело. Я буду смотреть в оба.
Мелисса: Ты веришь ей, Кристен?
Кристен: Нет. Знаменитые последние слова, если я их когда-либо слышала...
Я вздыхаю и переворачиваю телефон так, чтобы больше не видеть экран. Если они собираются продолжать мне писать, я не хочу об этом знать. Кроме того, уже поздно, и мне нужно готовиться ко сну. Я беру свою сумку с туалетными принадлежностями и иду в общую ванную.
Когда я захожу, кто-то принимает душ. Это случается достаточно часто, когда мы впятером делим ванную комнату, но все равно, похоже, каждый придерживается своего собственного расписания. Ранние пташки не могут понять, почему люди принимают душ перед сном и наоборот. У меня нет никакой доли в этой игре. Я принимаю душ с равными возможностями.
Я дохожу до раковины и ставлю свою маленькую сумку на стойку как раз в тот момент, когда вода отключается и мускулистая рука тянется за полотенцем.
Интересно.
Похоже, Ной вернулся с пробежки...
Я никогда не имела удовольствия (или неудовольствия, в зависимости от того, на этой или на прошлой неделе задали вы мне этот вопрос) находиться здесь, пока Ной принимает душ.
Я занята своей зубной щеткой и пастой. Неужели колпачок всегда было так трудно раскрутить? Сосредоточься, Коэн!
Позвякивая кольцами занавески, он отодвигает ее в сторону и выходит. Теперь, слушайте, я постараюсь как можно лучше нарисовать эту картину и, вероятно, у меня все равно ничего не получится, но вот так: На Ное нет ничего, кроме низко повязанного вокруг бедер школьного белого полотенца. Капли воды медленно стекают по его прессу. Его тело? Это шедевр. Кто-нибудь, воскресите Микеланджело и скажите ему, что у нас есть его следующая муза. Он точен и... подождите, кто-то только что приглушил свет и включил R&B 90-х, или я схожу с ума?
Температура моего тела поднимается на десять, — нет, двадцать градусов. Я даже не пытаюсь это скрыть; я прямо-таки обмахиваю лицо ладонью.
Ной сразу же замечает мою реакцию. Я же не скрываю этого. Мой подбородок лежит на полу. Я держусь за край раковины, сгорбившись, как будто у меня сердечный приступ.