— Вы так хорошо описали внешность девушек, что я не удержалась, — сказала Варвара, глядя на меня.
Марк сидел, как громом пораженный. Он ожидал подвоха, но явно не такого. Зато мне предложение хозяйки очень понравилось. Надо было сразу предусмотреть такой вариант. У меня чесались руки, хотелось ткнуть Марка в бок, чтоб он не тянул резину, а скорее соглашался, пока Евдокия не передумала. Но ему видно не хотелось быть в подчинении у Варвары. А что делать? Других-то вариантов просто нет. Впрочем, он может жениться на Варваре, тогда все повернется наоборот…
— Вижу, мое предложение стало для вас неожиданным, Марк Савельич, — сказала хозяйка. — Так я вас не тороплю. Сейчас мы сядем за стол, за обедом вы все обдумаете и скажете нам свое решение.
— Вот это правильно, — поддержал я ее, а то молчание Марка стало меня напрягать. В конце концов, кто даст немаленькие деньги под обещание вернуть, когда разбогатею? Я таких чудаков не встречал ни в одном из миров.
Марк видно пришел к такому же выводу и, глубоко вздохнув, сказал:
— Я согласен, Евдокия Никитична.
— Ну, и слава богу, — ответила та.
Мы перешли в обеденную залу, где уже был накрыт стол, но более изыскано, чем вчера. Стояла даже бутылка вина, явно не домашнего производства. Обедали, вначале молча, наверное, хмурый вид Марка не располагал к разговорам. Моя попытка сгладить неловкое молчание успеха не имела. Евдокия Никитична выглядела вполне довольной, а хмурый вид Марка, казалось, ее даже забавлял. Варвару переполняли какие-то эмоции, она порывалась что-то спросить у меня, но натыкалась на строгий взгляд матери и никак не могла решиться.
— Варенька, вы что-то хотите сказать, — прервал я ее мучения.
— Да, Максим Петрович, — тотчас ответила она. — Вы уже дописали вашу повесть?
— Нет, Варенька, — удивленно ответил я. — Я же не знал, чем закончится наша с Марком затея, а писать просто так, в пустоту, смысла нет. Но теперь-то уж я допишу, не сомневайтесь…
— А Полине Елисеевой, вы читали вашу повесть? — продолжила она.
— Нет, когда бы я успел? — снова удивился я.
— А вы можете исполнить романсы, которые написаны в вашем журнале? — продолжила допрос неугомонная девица.
— В нашем журнале, — совершенно спокойно поправил ее Марк.
После этих его слов у меня гора с плеч упала. Как говорил великий комбинатор: лед тронулся, господа присяжные… Далее завязался общий разговор, вино было разлито по бокалам и, естественно, выпито за успех нашего предприятия. Марк, с хозяйкой своего издательства, теперь Евдокия Никитична приобрела этот статус, решили отправиться в Павловск, прямо завтра, Вареньке было приказано следовать за матерью, а я пообещал присоединиться позже. Моего присутствия там вовсе не требовалось, а в поместье я обещал написать еще две главы для следующего номера. Мои черновики Марк вернул еще вчера.
— Евдокия Никитична, — спросил я нашу хозяйку, когда с обедом было закончено, — а как вы находите нашу задумку с кроссвордом, на последней страничке и публикацией ответов на него в следующем номере.
— Задумка хорошая, да уж больно легко ответы находятся, — ответила она.
— Так ведь можно усложнить. Варенька наверняка лучше может придумать!
— Верно. Вот пусть и займется этим, — резонно заметила Евдокия. — А еще, я думаю, название журнала надо сменить.
— Это почему? — нахмурился Марк.
— А ты подумай, — спокойно заметила та. — Почему ты стал банкротом? Потому что читателей стало мало. Старое название — старые читатели. Я не настаиваю, Марк, но рекомендую…
Марк ненадолго задумался, потом тряхнул головой.
— А ведь вы опять правы, — серьезно сказал он. — У вас уже есть варианты нового названия?
— Пока нет, может Максим Петрович выскажется.
У меня спонтанно название возникло: «Роман — газета», но озвучивать не стал.
— Да потом придумается, — равнодушно ответил я, — это же не к спеху. Название журнала, как название корабля, требует размышлений.
Потом мы прошли в другую залу, этого просторного дома и Варвара принесла мне гитару, явно намекая на озвучку романсов. Я, после выпитого и съеденного, и сам был не против блеснуть вокальными талантами. С авторами песен мне, разумеется, не сравниться, да ведь никто их здесь не слышал и не услышит…