Наконец обед закончился, и мне удалось оказаться с сестрами наедине. Полина видно заготовила целую речь для меня, а Надежда пока хранила таинственное молчание.
— Максим Петрович, — начала Полина, — я понимаю, что прежде всего вас интересует оценка вашей повести. Ведь так? Я все прочитала внимательно… Понимаю, конечно, что это только начало. Но где интрига? Где любовь, чувства? Ведь у пятнадцатилетних девушек уже все это есть. Пусть даже в монастыре… А уж когда они выехали из монастыря с двумя офицерами, ведь должна же возникнуть, хотя бы у некоторых из них романтическая влюбленность. Неужели вы собрались описывать только погони, драки, стрельбу и прочие гадости? Нет, я понимаю, что по ходу действия возникнут: и злодеи и благородные рыцари, но ведь вы написали уже более десяти страниц, а нет даже намека на романтику…
Суть критики я понял. Дамам подавайте мелодрамы, а то, что я насочинял, годится только мужикам. Только вот беда. Читающих женщин, среди барского сословия, гораздо больше, чем мужчин. Тут есть над чем подумать. Однако, развернуть сюжет в мелодраматическое русло уже не получится. Даже не так. У меня это вообще это не получится. Но… В мои планы некоторые любовные аспекты входят, правда, будут они на втором плане… Да-с. Замечания существенные и надо их непременно учесть. Кстати, в фильме «Гусарская баллада», все боевые действия успешно сочетаются с лирикой. А если пойти дальше, то в романе Дюма «Три мушкетера» там лирика, политика и драки увязаны так, что женщины тоже читают с удовольствием.
Между тем Полина закончила свою речь и теперь ждала моей реакции.
— Вы, совершенно правы, Полина Ильинична, — спокойно заметил я. — После ваших слов, я уж и сам вижу, где сплоховал, но надеюсь поправить дело. Ведь впереди еще немало страниц будет написано. И, если честно, надеюсь на вашу помощь.
Тут моя собеседница явно растерялась. Не рассчитывала она на такой оборот. Видно, думала, будут обиды, сопли, страдания. А я для себя уже решил, что работу доведу до конца, даже если успеха у читателей не достигну. Ну не люблю я бросать начатое, да и Марку обещал. А Полина, которая заготовила вторую половину речи, где меня будет утешать и хвалить отдельные фрагменты повести, несколько растерялась. Правда тут вклинилась в разговор ее сестра. Вот уж кого совершенно не волновал мой писательский дар, да и повесть тоже. Ее интересовал только Марк, его дела. Короче, она ждала вестей от него. Но мне-то сказать было нечего. Какие вести, ведь еще недели не прошло. Он сейчас там вертится, как белка в колесе, восстанавливает свое издательство, вернее передает его в надежные руки Евдокии Никитичны. Варвара, небось, тоже без дела не сидит.
Пока я слушал Надежду и обещал ей, как только что узнаю, непременно сообщить, пришла в голову мысль: ведь вот она, готовая мелодрама. Любовь Марка и Надежды, банкротство Марка — завязка, появление Денисовых и нежданное спасение, — очень недурное развитие сюжета, а появление Вареньки и внезапно вспыхнувшее чувство у обоих — кульминация. Хорошо, что нельзя подслушать мысли. А вот если бы это было возможно, то что бы сейчас было… Кстати, еще один сюжет, для фантастической повести. Можно такой анекдотец сочинить…
Засиделся я у Елисеевых до вечера, Надежда пела чувствительные романсы, начав с «Кавалергардов» Окуджавы. Ну как же-с! Не обещайте деве юной… Потом последовали другие романсы, а я под конец взял гитару и исполнил: «Сиреневый туман». Тоже в тему попал, судя по тому, как загрустила Полина. В свою усадьбу вернулся только к вечеру и сразу же сел за стол, за писательство. Отужинать-то пришлось тоже у Елисеевых. Русское гостеприимство. Да-с!
Вьюга над полями (продолжение)
На следующее утро четверка амазонок грузилась в экипаж. Несмотря на женские дорожные костюмы, состоявшие из приталенной кофты и широкой юбки, барышнями их назвать, язык не повернется. Слишком деловой и уверенный вид, слишком отточенные движения, а уж то, как они входили в экипаж… Этому могли позавидовать бойцы разведроты элитного полка.
«Черт знает что, — думал полковник, невольно любуясь грацией и сноровкой своих подопечных, — ну вот как из них сделать кисейных барышень? Впрочем, это не моя задача. Мое дело доставить их в столицу». О чем думал штабс-капитан, мы не знаем, он отвечал за погрузку багажа, которого оказалось немало. Ну, это по объему немало, а по весу сущие пустяки.