Федор уже вернулся домой и успел выпрячь кобылу из коляски, а потом не заходя в дом вышел на берег реки поразмыслить о бренности бытия. На душе было неспокойно, но в кармане лежала внушительная сумма ассигнациями. Еще одно такое дело и можно уезжать с этого места подобру-поздорову и начинать новую жизнь, честную и порядочную. И тут он поперхнулся. Неужели бог услышал его мысли? Нет. Не бог конечно, а черт. Ведь бог такими делами не занимается. Короче, на том же самом месте сидели две монашки и смотрели на воду. По виду-то сразу было видно, что не те же самые, а другие, но с одного приходу. Внутри Федора боролись два желания, одно убеждало его потихоньку убраться домой и носа не высовывать, другое говорило прямо противоположное: такую удачу упускать нельзя. Надо прямо сейчас отправить их к этому упырю, забрать у него деньги и прямо завтра с утра бежать с этого места и как можно дальше. Аренда этого дома кончается через неделю, все будет шито-крыто…
— О чем задумался, добрый человек? — спросила его одна из монашек, глядя чистым голубым взглядом.
— Не видел ли здесь двух сестер наших? — спросила вторая, поднимаясь с травы, на которой они сидели перед его приходом.
— Не видел, — ответил Федор, оглядывая будущую добычу.
Валерия, внимательно следившая за его реакцией, вдруг поняла, что Федор врет, и не просто врет, а еще задумал что-то относительно их.
— Как звать-то вас, добрый человек, — улыбаясь спросила Фаина.
— Федором зовут, — пытаясь изобразить улыбку, ответил тот.
— А я, Фаина, моя подруга — Валерия. Мы сестры во Христе.
— Время позднее уже, — сказала Валерия, — не знаешь ли Федор, кто может на ночлег пустить двух бедных монашек?
— Так извольте, я могу, — ответил тот. — Дом мой недалече, ступайте за мной сестрицы.
Федор привел монашек в дом. Хозяйка, правда, всплеснула руками, увидев их.
— Опять?! — едва слышно сказала она, но увидев волосатый кулак мужа, быстро скрылась на кухне.
Лера поняла, что они на верном пути, но сделала вид, что не расслышала реплики хозяйки. Фаина замешкалась в сенях и эту сцену не видела.
— Вы, гостьи дорогие, садитесь за стол. Сейчас Пелагея вас чаем напоит, ватрушками попотчует, а потом и спать уложит. А мне надо лошадь запрячь, да съездить кое-куда. Федор вышел, а монашки чинно рядком сели за стол. Хозяйка скоро вышла с двумя чашками чая, а потом принесла блюдо с ватрушками. Лера внимательно следила за хозяйкой, но та села напротив с непроницаемым лицом.
— Пейте, барышни, — равнодушно сказала она.
Лера поднесла чашку ко рту и сразу уловила незнакомый аромат. Она отставила чашку и легонько ногой тронула подругу.
— А сами-то вы что? — спокойно спросила Фаина.
— Так пила уж. Сколько ж можно пить? — все также бесцветным голосом ответила та.
— Значит, опоила подруг наших? — вкрадчиво произнесла Лера.
Хозяйка вдруг резко подняла голову, и на лице ее отразился страх. Она попыталась вскочить, но Лера быстро схватила ее за волосы и прижала голову к столу, а Фаина, мгновенно выскочив из-за стола, быстро подняла чашку с чаем.
— Придется еще выпить, Пелагеюшка, — сказала она. — Давай, сама, а то поможем. Мы это умеем.
Конечно, хозяйка пыталась вырваться и, конечно, у нее ничего не получилось. Амазонки, уже поняв, что нашли исполнителей похищения своих подруг, не церемонились и, постепенно влили приготовленное для них пойло, в рот Пелагеи. Та быстро обмякла и сидела уже, уронив голову на стол.
— Пора браться за хозяина, пока не уехал, — сказала Фаина.
— Я думаю, что он без нас не уедет, — ответила Лера.
Она сбросила монашеский балахон, оставшись в штанах и майке, и встала возле двери.
— Давай, Фаина, зови злыдня, сейчас придется заняться его перевоспитанием.
Фаина вышла во двор и окликнула Федора.
— Эй, хозяин! Что-то неладное с твоей Пелагеей…
Во дворе стояла запряженная коляска. Федор, стоя возле нее, смотрел в небо. На слова Фаины он отреагировал странно. Поминая шепотом все неприличные слова, нимало не стесняясь монашки, он вошел в дом.