В Павловске я сразу снял небольшую квартиру, чтоб и мне хватало места для творчества, да и Ольга могла вести хозяйство. У Марка была квартира неподалеку, он-то ведь просто продлил аренду. Издательства продолжило свою работу, после того, как все финансовые проблемы были решены. Марк название придумал: «Российский вестник» и первый номер уже готов был к верстке. Все три отрывка моей повести объединили, а Варвара постаралась с рисунками. Кроссворды, разумеется, не забыли. Меня, конечно, волновали отзывы о моей повести, но они оказались весьма противоречивы. Женщинам она не нравилась, а мужчины, почти все, давали положительный отзыв и спрашивали продолжение.
Марк был постоянно занят в издательстве: он правил рукописи, — и мою в том числе, — решал вопросы с типографией, с цензурой, с торговыми точками, да и других вопросов было немало. Вообще-то, половину этой работы должна была делать Варвара, как директор. Но Марк все брал на себя, то ли не доверял, то ли просто по привычке. Варвара не спорила и не возмущалась, но при этом старалась быть в курсе всех дел. Я конфликтов между ними не заметил, да и Марк ведь не дурак, чтоб конфликтовать со своими спасителями. Одно могу заметить, что без подписи Варвары финансовые дела не решались, а она не имела привычки подписывать документы, не читая.
Я в эти дела не лез, мне теперь с избытком хватало писательской деятельности. А после того, что я задумал… Мечты были такие: я создаю литературный шедевр, он доходить до их величеств и…
Продажа Аляски не состоится. Но возможен и другой вариант. Мой шедевр переводят на английский язык, его читают американцы, и продажа Аляски происходит еще раньше. Пожалуй, второй вариант маловероятен.
В самый разгар подготовки первого номера, меня пригласили в гости к Денисовым. Евдокия Никитична, как мы знаем, была женщина богатая, и жили они с дочерью в большом доме с прислугой. Сама-то хозяйка в дела издательства не вникала, и слава богу, Марку меньше проблем. А Варвара тут была своеобразным посредником, но, несмотря на мягкий, я бы даже сказал, кошачий нрав, финансовую деятельность Марка полностью контролировала и сомнительные сделки не подписывала. А Марк, хоть и был упрям, а иногда и вздорен, соглашался с ней. Поначалу я относил это к финансовой зависимости от кошелька Евдокии Никитичны, но через некоторое время с удивлением обнаружил, что он поглядывает на Варвару с обожанием. Честно говоря, я и сам иногда с восхищением смотрел на это чудо в конопушках, хотелось даже погладить ее по головке, как малое дитя… При этом не было даже намека на какие либо фантазии. Как можно-с, ребенок ведь. Только этому ребенку уже двадцать первый год пошел.
Придя в гости, я встретил там Марка, который по свойски развалившись в кресле, беседовал с нашей меценаткой, хозяйкой дома и нашего издательства. Это меня вовсе не удивило, по-другому и быть не должно, удивило просто какое-то вальяжно свойское поведение Марка. Как будто он уже живет в этом доме, причем на правах хозяина… Если он уже с Варварой занят амурами и дело идет к свадьбе, то как быть с Наденькой Елисеевой? А мне-то что за дело до всего этого? Я вот теперь и повесть свою могу не дописывать…
— Слушай, Марк, — сказал я ему, — твои дела, кажется, налаживаются. Похоже мое присутствие в вашей компании необязательно…
— Погоди, Макс, — живо откликнулся он, — что сбежать решил? А как же твоя повесть? Первый номер уже верстают, а где продолжение?
Тут я задумался. Эксперимент надо завершить, тем более вся нить повествования уже уложилась в голове. Самому же интересно, как после моей повести будут развиваться исторические события. Продадут Аляску или нет?
— Повесть допишу, — ответил я ему, — а дальше без меня.
— Куда это ты засобирался?
— В армию, решил продолжить службу.
Марк развел руками, дескать, неволить не могу. Подали обед, за столом все было чинно, разговоры велись на отвлеченные темы. Однако, я высказал несколько комплиментов Варваре, по поводу ее рисунков к моему сочинению. Собственно, я не погрешил против истины, поскольку ее рисунки оживили моих героинь. Я-то ведь словесным портретом не особенно утруждался, весьма схематично их изобразил, зато теперь Варвара буквально вдохнула в них жизнь.
Мои комплименты, в общем-то, обычные и безыскусные произвели впечатление на Варвару. Она краснела и смущалась, как девочка, а в ее темно-зеленых глазах таились бесенята. Ее несколько странное поведение за обедом и позднее почему-то забавляло Евдокию Никитичну. Она безобидно подтрунивала над дочерью, намекая, что пора сделать выбор между двумя охапками сена. Притчу о Буридановом осле она не рассказывала. Зачем. Ее все знали. В конце концов, Марк начал злиться. Когда мы возвращались домой, он почти не разговаривал со мной. Ну и дела. Мне только дуэли не хватало, для полного счастья.