Ресторанчик был небольшой, меню состояло из двух частей: закуски и выпивки. Закуска не отличалась изысками: было несколько рыбных блюд, зато выпивка была весьма разнообразной: от крепкого рома, до виноградных вин. Винограда-то в этих краях изобилие. Но главное, места в этом ресторанчике было совсем немного и, кроме нашей компании, сидели еще пять матросов, очевидно недавно вернувшихся с рейса, и теперь торопились наверстать упущенное в плавании время, заливались ромом под завязку. Итог сего безумного пития был известен. Их ждал ночлег под столом в том же заведении, а может для таких случаев были предусмотрены комнаты.
Но наших друзей это уже не касалось. Они заказали еду, что была в меню и выпивку в разумных пределах: мужчинам ром, а дамам вино. Хозяйка ресторана утверждала, что вино у нее самое лучшее в городе, только кто это проверит. Валерия, попробовав, сразу скривилась, а Фаина, сделав глоток, потребовала принести воды. Мужчины нашли ром вполне приемлемым и не стали привередничать. Олег, кивнув на соседний столик, сказал Клобукову:
— Твои соотечественники, Джон. Не хочешь пообщаться?
— Соотечественники… Но не друзья, — промямлил тот. — Моряки — это отдельная нация. Нет разницы: американец он или француз. Все они живут в море, а на земле только гостят…
— Ну, не скажите! — возмутился мичман. — У моряков каждой нации свои традиции, свои порядки во флоте…
Тут к мичману подсел моряк с соседнего столика. Он вежливо кивнул дамам и заговорил, обращаясь к Андрею:
— Месье, — сказал он, — вы, как я вижу моряк. Прошу прощения, но я слышал ваш разговор. Я совершенно с вами согласен. Кроме того я понял, что вы русский военный моряк…
— В отставке, — буркнул мичман, покосившись на Клобукова.
— Неважно! — воскликнул матрос. — Я уважаю ваш военный флот, вашего адмирала Ушакова… Для меня честь выпить с вами.
Мичману ничего не оставалось, как налить гостю и выпить с ним. Впрочем, Олег поддержал его, и даже девушки присоединились. Ужин продолжился в теплой дружеской обстановке. Только продолжался он недолго. Дверь распахнулась и ввалилась компания матросов, не то чтоб сильно пьяных, но изрядно навеселе.
— Матильда! — рявкнул рыжий здоровяк, обращаясь к хозяйке, явно предводитель этой компании.
Далее последовала короткая речь на испанском. Матильда смотрела на эту компанию, вытаращив глаза не говоря ни слова. Она, мягко говоря, выглядела удивленной. Но тут вышел вперед матрос, подсевший к мичману.
— Капитан Рикс! — крикнул он. — Это мои друзья и они останутся с нами!
Вместо ответа капитан от души врезал матросу в челюсть, да так, что тот отлетел в угол и даже не пытался встать на ноги.
Тут капитан завопил во все горло мешая английские французские и испанские слова, суть его речи была такова: друзья этого придурка, вместе со своими шлюхами, могут убираться отсюда и побыстрее… Мичман услышав столь нелестный отзыв о дамах, сидящих рядом, вскочил и бросился на капитана. Кавалергард последовал за ним.
— Вон отсюда! — раздался вопль Матильды, в руках у которой оказалось два пистолета. — Выметайтесь во двор и там решайте свои дела!
Она направила оба ствола на капитана и его компанию. Те попятились и вышли на улицу вместе с капитаном за ними последовали мичман и кавалергард с намерением поквитаться за оскорбление, и в первую очередь с рыжим капитаном. Девушки бросились следом за своими кавалерами.
— А мне опять рассчитываться за ужин, — хмуро пробурчал Джон и направился к Матильде.
За дверью ресторанчика раздавались крики и вопли, всегда сопутствующие драке. Но Клобуков рассчитывался не торопясь, явно не собираясь участвовать в потасовке. В конце концов, под насмешливым взглядом Матильды, он все же открыл дверь и вышел на улицу. Картина, которую он там увидел, повергла его в ступор. Четверо крепких матросов лежали на земле в разных позах, а их капитан Рикс не просто лежал на спине, а на животе у него сидела Фаина, и в руках у нее был короткий кинжал, который она вертела возле глаз капитана.
— Немедленно проси прощения, рыжая скотина! — громко требовала она. — А то зарежу, как поросенка!