Когда историки сраму не имут
Не надо думать, что новая российская власть заботливо сохраняет достояние предков. Скорее, ей выгодней укрывать от внимания общественности скалигеровские фальшивки. Сегодняшняя молодёжь не очень хорошо знает, но старшее поколение помнит, как во времена горбачёвской перестройки на советских людей вдруг обрушилось море ранее запрещённой исторической информации, в основном, связанной с довоенным периодом жизни в СССР. Восемьдесят лет крепились историки, сдерживая (небезвозмездно) свои профессиональные порывы. Теперь вся страна жадно читала газеты и журналы — в автобусе, дома, на службе. Советских вдруг захотели испугать советским, а не буржуазным устройством. Так же и ранее некие закулисные кукловоды пытались задушить вышедшего из подчинения Робеспьера потоками им же пущенной крови или низвергнуть Сталина, устраивая беспримерный геноцид. Советские молчальники от истории вдруг заговорили и превратились в проповедников открытости, перекочевав в объятия новых масонов. Вспоминаются заявления директора московского музея им. Пушкина Антоновой, которая даже в эпоху перестройки умудрялась публично врать — якобы, в её музее нет трофейных ценностей. Но ведь это она в качестве эксперта-искусствоведа, наделённого полномочиями правительства, пребывала в поверженной Германии. Только при Ельцине она смогла рассказать и показать бесценные немецкие трофеи.
Это и есть история для посвящённых и непосвящённых. Для последних — школьные учебники, для узкого круга лиц — спецлитература с грифом «секретно». ФН рассказывают нам о том, что по воле тайной власти не следовало знать всем. Поэтому, не сумев заставить их замолчать, власть имущие историки создали вокруг них вакуум. Хотя в магазинах ещё продаются книги ФН, но в библиотеках их трудно найти. Им не достаётся места на тематических выставках. А на телевидении в пику работам по Новой хронологии усиленно рекламируются иные книги в надежде завалить открытия ФН если не правдой, то хотя бы количеством богато иллюстрированной псевдоисторической продукции. Власть всегда одерживала победу количеством, в том числе и в войне с еретиками. Но всё гораздо серьёзней, чем обычная конкуренция воззрений на историю. Есть ощущение, что работы ФН — последний шанс возрождения для России; все остальные карты уже биты.
Вместе с тем, власть уже сделала выбор, как ей «поднимать» Россию с коленей. Назвав 10 лет назад Новгород на Волхове Великим, она дала понять, что книг не читает, в учёных же ценит не стремление к истине, а их рост — лишь бы не выше первых лиц. Давно известно, что для людей имеет первостепенное значение не абсолют, а сравнение с другими: чтоб не хуже, да не ниже. Но одни, аристократы, стают значительными не благодаря обладанию или постоянному созерцанию роскоши, а посредством духовного развития, другие — путём усекновения чужих голов. Молчание власти в ответ на ставшие достоянием общественности титанические усилия ФН есть фактически то же «отрезание голов» героям отечественной науки. Власть, как и обыватель, чувствует себя весомей, если может молчать, как все, вместе со всеми. Но так народ убивает своих пророков.
Вот что удивляет: если стремление европейцев сбросить власть русской Орды в XVI–XVII веках можно понять, то почему царский дом Романовых последовательно проводил антирусскую политику, маскируя её псевдогуманитарными деяниями типа борьбы с курением, отрезанием бород и голов, (Пётр I) или большим количеством выставляемых на всеобщее внимание альковных побед среди представителей верховной знати, расточительных и громких безуспешных начинаний, а то и литературным сочинительством? Это Пётр Великий приложил усилия к тому, чтобы изображения святого Георгия Победоносца, русского царя Георгия Даниловича, правившего в первые десятилетия XIV века и начавшего успешное завоевание мира, и сегодня продолжали считать изображениями некоего химерического византийского святого (16). Та же Екатерина II приказала выломать рублёвский иконостас из Успенского собора во Владимире и отправила его подальше от глаз; вместо него водрузила эрзац в стиле рококо (47). Навсегда утрачен конфискованный ею архив Ломоносова. На другой день после смерти великого русского учёного библиотека и все бумаги Ломоносова были по приказанию Екатерины опечатаны гр. Орловым, перевезены в его дворец и исчезли бесследно (М.Т. Белявский, цит. по 16). Что уж говорить о потёмкинских деревнях в империи крепостного права…
Но почему деятели коммунистического интернационала в бывшем СССР так старательно унаследовали Романовым? А не страдают ли птенцы гнезда Ельцинова русофобией? Так проявляет себя психология исторического застоя.