Если бы не недавняя оплошность с Эр-тэлом он ещё подумал бы стоит ли поступать столь радикально, но теперь переубедить его не смог бы никто. Ведь единственная, кому это было под силу, погибла.
— Нора, — Обратился он в пустоту ночи невидящим взором, пальцы крепче сжались на бумаге. Из правого слепого глаза покатились слёзы. Выражение лица сменилось став каким-то странным, слишком жизнерадостным, — Ты всегда так поступаешь. — Затем его накрыла пелена мрачности. — Верно. Каждый раз, если ты не останавливаешь меня. Теперь я точно сожгу его. Сожгу. Уверен, что всё хорошо? Да, да хорошо. Просто прекрасно. Всё прекрасно, как всегда. Верно. — Эмоции на лице парня сменяли друг друга в беспрерывном потоке, сложно было уследить, злится он или смеётся. Уж слишком мало времени они занимали.
В голове Бэра царил настоящий хаос. Он не мог объяснить своё состояние посторонним, только знал, что теперь Нора с ним. Прямо здесь. Рядом. Он слышал её голос где-то поблизости, но самой девушки не видел и не мог насладиться её волосами, улыбкой или игривыми глазами которые он так сильно любил. Только голос, вот всё, что было доступно ему.
Где-то возможно его приняли бы за сумасшедшего, не поверили бы, но Нора была рядом с ним. Всегда, каждый чёртов день.
В редкие моменты просветления, он всё осознавал. Голос Норы был лишь галлюцинацией умело наложенной сознанием на его собственный голос. Со стороны такие «диалоги» наверняка выглядели довольно жутко. Но в этом пустом мире это никого не волновало.
Подбросив в костёр несколько щепок Бэр начал рвать листы один за другим отдавая те на съедение пламени. Наблюдая, как то облизывает края бумаги, и цвет с белого постепенно сменяется чёрным, обращаясь в пепел.
Когда последний лист пожрал огонь, Нора в голове вновь заговорила, используя для этого его губы.
— Тц, это было вовсе ни к чему. — Молчание. — Верно. Ни к чему. — Добавил Бэр от себя.
Светало. Мужчина без интереса окинул взглядом пройденный путь, затем обратил взор вперёд. Там ровным счётом ничего не было, но это не останавливало. Заставив себя встать на ноги, путник перекинул полупустую сумку через плечо, спрятал голову в капюшоне плаща и отправился дальше.
Впереди росли горы, тянущиеся вдоль линии горизонта. Он приближался к их подножию, когда жуткий грохот заставил его замереть. Обратив взор к небу Бэр затаил дыхание от увиденного. Посреди гор из проснувшегося вулкана повалил пепел, заслонив небо над его головой.
Мужчина качнул головой, убрал длинные скатанные грязные волосы от лица и оскалился.
— Ну что и дальше будешь противиться? — Голос изменился став более скрипучим, звучащим с лёгкой издёвкой. — Нет? Хах! Всегда отступаешь перед настоящей опасностью. Нора посмеялась бы!
Он моргнул один раз другой и прежде слепой глаз налился изумрудной зеленью. Поправив ремень наплечной сумки, мужчина сделал шаг в гору и остановился тяжело вздохнув. Рука опустилась на скрытые под широкой одеждой выступившие рёбра.
— Опять ни черта не жрал?! Когда-нибудь ты точно так подохнешь, а я даже не узнаю. Чёрт!
Бэр внутри не отвечал, продолжая игнорировать третий «голос», которому без проблем удавалось всё чаще и чаще брать это тело под контроль. Если Нора разделяла сознание с ним, третий признавал лишь полный контроль. Но именно благодаря третьему сам Бэр был ещё жив.
Мужчина выпрямился, повёл плечами, размял шею, и зрительно оценив расстояние до вершины вулкана, пустился в путь.
Он заглянул в жерло, когда солнце прошло больше половины неба и двигалось к закату. Его обдало жаром. Обычного смертного столь высокая температура убила бы уже на подходе, но третий наслаждался жаром, впитывал его. Лава в жерле бурлила и пузырилась, выглядела тягучей, будто расплавленное стекло. Смотреть на неё приходилось лишь одним глазом — зелёным. Увы, второй карий глаз не смог бы перенести этого.
— Жа-аль… Как жаль, что ты не увидишь того, что я собираюсь сделать. Наверняка ты бы захныкал и стал звать Нору, как и всегда! Но есть вероятность, что ты почувствуешь. Прочувствуй каждой клеткой своего тела.
Одежда за время пути в гору успела покрыться пеплом. Кое-как отряхнув её, мужчина принялся раздеваться. Сбросив в себя абсолютно всё, что могло сгореть, он ступил на самый край и прыгнул.