– Здесь, в Кансу, может быть все что у го дно. В Пучине Охотника это могла бы быть, конечно, дхенраби.
– Дхенраби! О, ты меня утешил, Калам, да, действительно.
– Какая-то разновидность морских змей? – спросил Крокус.
– Представь себе многоножку длиной в восемьдесят шагов, – ответил Скрипач. – Она охватывает со всех сторон кита или корабль, выпускает из-под бронированной кожи весь воздух и камнем идет на дно, увлекая за собой свою добычу.
– Они довольно редки, – заметил Калам, – и их никогда не видели на мелководье.
– До настоящего момента, – сказал Крокус, и в его голосе послышалась тревога.
Дхенраби всколыхнула водную гладь, появившись в центре стаи летучих рыб. Молотя своей головой из стороны в сторону, она открыла широкий рот, напоминающий лезвие бритвы, и начала поглощать добычу в огромных количествах. Ширина головы этого чудовища была необъятной, не менее десяти размахов рук. Темно-зеленые щитки ее бронированной кожи были покрыты коркой моллюсков; каждый панцирь скрывал длинные хитиновые конечности.
– Восемьдесят шагов длиной? – присвистнул Скрипач. – Только если померить его половину.
Калам поднялся на румпель.
– Подготовь парус, Крокус. Нам нужно как можно быстрее убраться отсюда. Я думаю, на восток.
Скрипач скинул жалобно пищащего Моби со своих колен и открыл рюкзак, пытаясь нащупать в нем свой арбалет.
– Если оно решило, что мы являемся очень лакомой добычей. Калам…
– Я знаю, – прокричал убийца.
Быстро собрав свое огромное оружие, Скрипач осмотрелся и встретился взглядом с Апсалой. Ее лицо было белым как мел. Сапер подмигнул:
– Вот будет сюрприз, если она пойдет на нас, правда? Она кивнула головой:
– Я помню…
Дхенраби их увидела. Оставив стаю летучих рыб, она начала по извилистой линии приближаться к кораблю, рассекая волны.
– Это не обычное животное, – пробормотал Калам. – Ты чувствуешь то же, что и я, Скрипач?
– Да, что-то острое и резкое. О, Худ возьми, да это же Сольтакен!
– Что? – переспросил Крокус.
– Меняющий Форму, – ответил Калам. Дребезжащий голос внезапно наполнил разум Скрипача.
Посмотрев на выражение лиц своих товарищей по несчастью, он понял, что они тоже его слышат.
– Смертные, вам не повезло, что вы очутились на моем пути. Сапер заворчал. Это чудовище вовсе не производило впечатления сентиментального создания.
– Поэтому все вы должны умереть, – продолжил он. – Хотя я не собираюсь позорить ваши имена и не буду вас есть.
– Очень мило с твоей стороны, – пробормотал Скрипач, устанавливая стрелу в щель своего арбалета, предварительно заменив ее железную головку на глиняный шар размерами с грейпфрут.
– Еще один рыбацкий баркас таинственно пропадет в этих водах, – иронически произнес Сольтакен в задумчивости. – Увы!
Скрипач забрался на корму, притаившись около Калама. Убийца выпрямился прямо перед мордой дхенраби, продолжая держать одну руку на румпеле.
– Сольтакен! Мы встретились на твоем пути, но ведь это не сможет помешать твоему путешествию!
– Я буду милосердным, убивая вас.
Чудовище заспешило к баркасу, заходя с кормы, оно разрезало воду подобно остроносому кораблю. Челюсти широко раскрылись.
– Ты был предупрежден! – вскричал Скрипач, поднимая арбалет.
Быстро нацелившись, он, ни минуты не колеблясь, выстрелил. Стрела попала прямо в открытый рот чудовища. С молниеносной скоростью перекусив древко, острые, как ножи, зубы пронзили стрелу насквозь, раскрошив глиняный шар. Гремучая смесь порошков, находящаяся внутри, поднялась в воздух. Контакт привел к мощнейшему взрыву, который в одно мгновение оторвал голову Сольтакена прочь.
Куски черепа и серой плоти разлетелись по воде во все стороны. Зажигательная смесь продолжала упорно гореть на всем, чего она касалась, разбрасывая во все стороны шипящие искры. По инерции безголовое туловище чудовища проследовало за кораблем еще несколько метров, а затем начало медленно опускаться в морскую пучину. Как только стихло последнее эхо взрыва, водная гладь приняла свой прежний вид, и только сизый дым стелился по волнам.
– Ты встретился не с тем рыбаком, – сказал Скрипач, опуская свое оружие.
Калам вновь опустился на румпель, возвращая кораблю прежний курс. В воздухе повисло странное спокойствие. Скрипач разобрал свой арбалет, любовно завернув каждую деталь в клеенку, и занял свое место в середине корабля. Моби как ни в чем не бывало вновь забрался на его колени. Вздохнув, Скрипач почесал зверька за ухом.
– Ну и что теперь, Калам?
– Что-то мне не все понятно в этом деле, – задумчиво проговорил убийца. – Что привело Сольтакена в море Кансу? Почему он хотел сохранить свое передвижение в тайне от всех?
– Если бы Быстрый Бен был здесь…
– Но его нет, Скрипка! Это тайна, с которой нам придется жить. К счастью, я думаю, что непредвиденных встреч больше не будет.
– Ты думаешь, это связано с… Калам нахмурился:
– Нет.
– Связано с чем? – спросил Крокус. – Что вы там замышляете?
– Просто рассуждаем, – ответил Скрипач. – Сольтакен плыл на юг – прямо как мы.
– Ну и что?
Скрипач пожал плечами:
– Да так, в принципе – ничего. Кроме одного обстоятельства…
Он вновь сплюнул за борт и рухнул вниз.
– В пылу борьбы я забыл о своей болезни, а теперь она вновь дает о себе знать, черт возьми.
Все замолчали. Хмурое выражение лица Крокуса сказало Скрипачу, что у парня тоже давно не было возможности хорошенько отдохнуть.
Свежий бриз гнал их корабль на юг. Не прошло и трех часов, как Апсала объявила, что видит землю, а еще через сорок минут Калам уже маневрировал вдоль Эхрлитана в полумиле от берега. Они взяли курс на запад вдоль горного хребта, покрытого кедрами; день медленно клонился к закату.
– Мне кажется, я вижу всадника, – сказала Апсала.
Скрипач поднял голову и принялся вместе со всеми рассматривать цепочку наездников, которые шли по прибрежной дороге вдоль горного хребта.
– Я вижу шестерых, – сказал Калам. – Второй из них…
– Несет вымпел империи, – закончил Скрипач, сморщив лицо, будто только что съел какую-то кислятину. – Гвардия посыльного и улана…