Женское видение пропало. Юноша неестественно подался вперед и с глухим звуком рухнул на песок. Семкский шаман присел около него, положив свою руку на голову мальчика.
– Он возвратился к своей семье, – сказал старик. – Милосердие Дриджхны – самый дорогой из подарков, который снизошел на этого ребенка.
Остолбеневшие соплеменники начали рыдать, другие упали на колени. Потрясенный Антилопа потихоньку вышел из круга, который начал постепенно сжиматься. Смахнув рукой пот, который заливал глаза, он внезапно почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Антилопа огляделся: напротив него стояла фигура, закутанная в черный балахон, низко надвинутый высокий капюшон полностью скрывал лицо. Увидев, что его заметили, человек мгновенно отвернулся. Пытаясь не привлекать внимания, Антилопа решил быстро скрыться с глаз незнакомца, направившись к откидной двери палатки.
Семь Городов представляли собой древнюю цивилизацию, полностью пронизанную духом старины. Когда-то по каждому торговому тракту, каждой тропинке и заброшенной дороге, соединяющей давно забытые строения в этом городе, ходили Предки. Кто-то сказал, что шуршащие вокруг города пески хранят магическую силу веков, что каждый камень здесь впитал волшебство и что под городом лежат руины бессчетного количества Древних городов, которые были на этом месте раньше и канули в Лету вместе с Первой империей. Ходили слухи, что каждый город здесь вырос на спинах призраков и бесплотных духов, покоящихся под землей подобно костям погребенных когда-то воинов. Люди рассказывали, что под каждой улицей этих городов постоянно слышен то плач, то смех, кто-то кричит, призывая покупать глиняную посуду, кто-то молится; многие считали, что именно эти духи управляют первым вдохом смертных, даруя жизнь, и последним, призывая смерть. Под улицами жили чьи-то мечты, страсти, чья-то мудрость и глупость, страхи, ярость, печаль, любовь и злейшая ненависть…
Историк вновь вышел под дождь, вдохнув полной грудью чистый прохладный воздух. Вокруг него мгновенно образовалось облачко пара.
Захватчики могли перебраться через городские стены, истребить всех местных жителей, заселить каждое поместье, лачугу и каждый магазин своими людьми, но по сути это бы ничего не решило. Это была бы лишь видимость победы: через некоторое время разъяренные духи, живущие снизу, уничтожат все живое на этой земле, превратив победителей в очередную груду людских костей, накопившихся здесь за долгие столетия. «Этого врага невозможно побороть, – размышлял Антилопа. – История знает немало примеров, когда все подобные попытки заканчивались полным провалом. Единственный способ взять над ними верх – не истребление, а воссоединение. Только став одним из них, можно надеяться на успех».
Императрица выслала нового кулака для того, чтобы взять под контроль тревожные века этой земли. «Действительно ли она отказалась от Колтайна, как предполагал Маллик Рел, или это хитрый тактический ход? Может быть, она специально держит его в готовности подобно заряженному оружию, предназначенному для какой-то тайной цели?» – ломал голову Антилопа, пробираясь между палатками лагерной стоянки.
Выйдя на дорогу под проливным дождем, он осмотрелся. Впереди неясно виднелись ворота Форта империи. Предстоящий час был очень важным: Антилопа надеялся получить, наконец, ответы на терзавшие его вопросы, встретившись лицом к лицу с Колтайном из клана Ворона.
Он перепрыгнул через оставленную проезжавшей здесь недавно повозкой глубокую колею, которая успела наполниться темной водой, а затем поднялся по грязному скату, ведущему к воротам.
Двое охранников с лицами, скрытыми капюшонами, вышли из тени, как только он достиг узкого бокового прохода.
– Сегодня никаких прошений, доси, – сказал один из малазанских солдат. – Попытай счастья завтра.
Антилопа откинул свой плащ, обнажив диадему империи, приколотую на тунике.
– Кулак созывал совет, не так ли?
Оба солдата отдали честь и отступили назад. Один из них, говоривший раньше, виновато улыбнулся и произнес:
– Мы не знали, что вы – еще один член совета.
– Почему еще один?
– Первый прошел несколько минут назад, историк.
– Да, конечно, – кивнул головой Антилопа и, не оглядываясь, устремился внутрь.
На каменном полу сквозного коридора виднелись грязные следы от пары мокасин. Нахмурившись, он двинулся дальше и попал во внутренний двор. Покрытая навесом пешеходная дорожка вела вдоль внутренней поверхности стены налево, упираясь в заднюю дверь низкого малоприметного строения, где находился штаб. Решив, что он все равно абсолютно промок. Антилопа направился через центр двора к главному входу. По пути он заметил, что предшественник также пошел этим путем: следы его ног, наполненные водой, явственно свидетельствовали о неуклюжей походке. Опасения историка усилились.
Он подошел к входу, где стояли другие охранники, которые провели его в комнату совета. Приблизившись к двойным дверям, он оглянулся в поисках знакомых следов. Вероятно, человек пошел в сторону другого крыла этого здания, поскольку на полу не было абсолютно ничего. Пожав плечами, Антилопа толкнул дверь и вошел.
Это была низкая комната с неоштукатуренными стенами, покрытыми, однако, белой краской. В центре стоял длинный мраморный стол, который выглядел странно из-за отсутствия вокруг стульев. В комнате уже ожидали Маллик Рел, Кульп, Колтайн и еще один офицер из виканов. Все они одновременно повернулись при входе Антилопы, и тот заметил, как правая бровь Рела внезапно поднялась вверх в знак крайнего изумления. «Вероятно, Маллик даже не подозревал, что Колтайн соблаговолит включить меня в совет, – подумал Антилопа. – Выло ли это допущение намеренным, имеющим цель вывести священника из состояния равновесия?» Через несколько секунд историк отмел эту мысль. Скорее всего, его приглашение стало результатом неразберихи, которая царила в команде Колтайна.
«А стулья-то удалены намеренно», – вновь подумал Антилопа, взглянув на следы от ножек, оставленные по белой пыли на полу. На лицах Маллик Рела и Кульпа была написана неловкость: они не знали, куда им примоститься и какую принять позу. Джистальский священник Маела переминался с ноги на ногу, на его потном лбу отражался яркий свет лампы, стоящей на крышке стола. Кульп смотрел по сторонам в поисках опоры, на которую можно было облокотиться, хотя он не был уверен, как к этому проявлению слабости отнесутся виканы.
Сняв свой плащ и повесив его у двери на ручку от старого факела, Антилопа, внутренне улыбаясь, повернулся крутом, чтобы представиться новому кулаку. Тот стоял около ближайшего края стола, а рядом неотступно следил за всеми происходящими событиями нахмуренный ветеран, чье широкое неподвижное лицо было отмечено уродливым шрамом, пересекающим его от правой челюсти до левой брови.
– Я – Антилопа, – представился священник. – Главный историк империи, – сделав небольшой поклон, он продолжил: – Добро пожаловать в Хиссар, кулак.
Приблизившись к нему, Антилопа заметил, что на лице предводителя клана Ворона отразились все сорок лет, проведенные на севере Виканских равнин в Квон Тали. Его тонкое, лишенное эмоций лицо было прорезано глубокими морщинами, сгущающимися вокруг широкого рта и по углам темных, глубоко посаженных глаз. Позади широких плеч Колтайна свешивались смазанные маслом длинные косы, скрепленные амулетом из вороньего пера. Его высокую фигуру облегала поношенная кольчуга, надетая поверх жилета, а длинная накидка из вороньего пера, накинутая на широкие плечи, достигала колен. На ногах у викана были надеты обтягивающие штаны, покрытые шнуровкой с наружной стороны бедер, а из-под левой руки торчал длинный нож с роговой рукояткой.
В ответ на приветственную речь Антилопы предводитель кивнул головой.
– Когда я видел тебя в последний раз, – промолвил он с грубым виканским акцентом, – ты лежал в лихорадке на личной койке императора, готовый пройти через Ворота Худа, – помедлив, Колтайн продолжил: – Булт был тогда молодым воином, чья пика распорола твое брюхо. За это солдат по имени Дуджек поцеловал его лицо своим мечом.