Амир посмотрел на пряность в прикрепленной к медальону склянке. Пряность, способная превращаться в любую другую пряность, – этот парень вообще говорит когда-нибудь правду? Амир вздрогнул, слыша в голове почти полный соблазна шепот собственных мыслей: «Если это так, то Врата пряностей больше не нужны. Где растет олум, там будет и жизнь».
У Амира голова пошла кругом, ему показалось, что ноги того гляди подкосятся под тяжестью этой ноши.
– У меня… нет сил, – прошептал Файлан. – Не могу… объяснить. Прошу тебя… иди и сделай это ради нас всех.
Где-то слышались звуки, производимые халдивирами. Не слишком близко. Но скоро они будут здесь. Отсюда вопрос: почему он еще стоит тут и выслушивает бред, который несет умирающий? Ему давно уже пора вернуться на тропу пряностей, к Карим-бхаю. И тем не менее невидимая сила удерживала его на месте. Казалось ужасно неправильным, если Амир вот так уйдет, оставив человека умирать в одиночестве. Быть может, он сумеет хоть немного утешить его в течение перехода. Ему приходилось видеть раны. Для Файлана счет шел на минуты, может, даже секунды. А проявив желание помочь, Амир, быть может, сумеет получить ответы еще на несколько вопросов. Молодой человек был растерян, раздавлен грузом того, с чем столкнулся, возможностью, что это может быть правдой. Он должен выяснить.
– С какой стати мне тебе верить? – отважился он наконец, сознавая, что в голос его закралась дрожь.
Файлан вздохнул, закрыл глаза, потом снова открыл:
– Я… тебя не знаю. Нет причины… врать. Пожалуйста…
– У тебя есть сообщница… – начал Амир, вспомнив слова неизвестной женщины в зале. – Она где-то здесь, так? Она… она хочет попасть в Джанак и… и к Иланговану… Что ты об этом знаешь? Можешь рассказать мне? Тогда я помогу остановить ее. Могу сообщить в Совет торговли пряностями, и там примут меры, чтобы покончить со всем этим.
Глаза у Файлана расширились на миг, потом почти закрылись. Он яростно замотал головой:
– Не надо… не говори никому. Она… заманивает их. Юирсена… нельзя выпускать. Она… уничтожит их.
Кого уничтожит? У Амира голова шла кругом. Опять незнакомое слово, слетевшее с немеющих уст Файлана с оттенком мрачной угрозы. Юирсена. Не про их ли выпуск упоминала прежде неизвестная женщина? Амир снова встал и прошел перед Файланом, теребя костяшки пальцев. Врата, что он творит? Это безумие! Он уже опоздал – Карим-бхай не сможет задерживать носителей так надолго. Его того гляди схватят халдивиры, а наказания в Халморе куда суровее, чем в Ралухе. Амир может не увидеть уже родного дома. Пора уходить.
– Ладно, Файлан-сагиб… Ты послушай… Жаль говорить, но помочь тебе я не в силах, понимаешь. Я… я на такое пойти не могу. Я не знаю, правду ты говоришь или нет. Мне… мне тут не справиться. Я здесь оказался, потому что знаю Харини и надеялся, что она даст мне склянку с Ядом. И что вышло? Мне не везет, это удел чашников, как пить дать. Я очень… сожалею, но мне нужно возвращаться домой. Надеюсь, ты понимаешь.
Файлан с трудом сел. Потом, во внезапном порыве, схватил Амира и подтащил к себе. Амир слышал запах крови, сочащейся из не поддающихся исцелению ран.
– Яд, – прошептал воин. – Это в Иллинди его производят… Его там целые пещеры.
Амир заморгал, даже не пытаясь вырваться из хватки Файлана.
– Врешь.
– Я же говорил… Нет причины… врать.
Теперь при дыхании у Файлана слышались хрипы глубоко в груди. Слова иссякли, песок времени иссякал в часах его сердца. Опухшие, тускнеющие глаза остановились на медальоне в руке у Амира, на серебряной баночке с серебристой специей.
– Ты должен доставить олум в Иллинди… передай им… умоляй их… не посылать юирсена.
Воин снова смолк и закашлялся, потом выпустил Амира. Медлительными движениями он начал разматывать тюрбан на голове. Прошла, казалось, вечность, прежде чем он снял его, освободив копну волос, упавших на плечи, и протянул алую ткань Амиру. Она была влажной и пахла пряностями.
– Носи ее под шеей… не говори в Иллинди ни с кем, кроме Мадиры. Отдай ей олум. Империя рассчитывает на тебя… Все девять рассчитывают.
Все девять! Опять эти изменнические речи.
Смятение заполнило сердце, медальон едва не выскользнул из руки Амира. Он утер пот со лба. Ничто из сказанного Файланом не имеет смысла. Нет, нет, нет. Ему следует немедленно вернуться на тропу пряностей. Он не справился с задачей добыть Яд для семьи, и пора возвращаться домой. Это было меньшее, что он может сделать для семьи, – быть с ней.