Хотя, если Тори вновь оттолкнул Киндри прочь . . .
Их отец, Гант, приучил его бояться представителей Старой Крови. Вроде Киндри. Вроде самой Джейм. Она знала, что под определённым настроем, её и вправду стоило опасаться, но её брат-близнец, с привязанными к нему кенцирами дома, был и сам, несомненно, шаниром. Как же он может этого не понимать? Она была в его снах, и в его образе души, и чувствовала напряжение между уроками сурового детства и обязательствами взрослого человека. В глубине своего сердца - он хороший человек, говорила себе Джейм, старающийся как можно лучше управлять тем расколотым сообществом, которым стал Кенцират. И он нуждается в ней, чтобы смести прочь высохшую древесину прошлого, и в Киндри, чтобы сохранить то, что всё ещё приносило какую-то пользу, но как же ему этим заняться, пока призрак их отца нашёптывал ядовитую отраву через дверь в его образе души, которую Джейм сама же и заперла?
Капля крови, дрожащая на кончике ножа, падающая в кубок с вином:
Вот, сынок. Выпей за моё здоровье.
Пытался ли Гант привязать кровью юного Тори, точно так же, как их гадкий дядя Грешан поступал со своим младшим братом Гантом? Не в этом ли объяснение той гноящейся отцовской занозы в душе Торисена? И если да, то сколь глубокие корни могла пустить подобная штука?
А, ах, ха, ха, ха . . .
- "Ты что-то сказал?" - резко вырвалось у Джейм.
- "Я сказал, `Не трогай их.'"
Она, совершенно бездумно, потянулась придержать беспокойно поползший холм из бумаги. Джейм отдёрнула руку.
- "Ты утверждаешь, что мы пришли к соглашению," - начал он, всё так же повернувшись спиной, голос настолько хриплый, как будто застревает в горле. - "Если и так, то оно основывалось на том, что тебе можно верить. Но Отец утверждал, что ты станешь красть моих людей, и оказался прав. Кого ещё ты подкупила и совратила, кроме Южанки Железный Шип?"
- "Если ты полагаешь, что кто-то может подцепить Шиповник на взятку," - сказала она, стараясь сохранять лёгкость тона, - "то ты просто не знаешь её достаточно хорошо."
- "Я знаю её с той поры, когда она была ещё ребенком."
И это, разумеется, было правдой. Шиповник была дочерью Розы Железный Шип, которая умерла, помогая Торисену сбежать из подземелий Уракарна, когда тот был всего лишь подростком. И это он тоже должен был помнить: его сложенные за спиной руки сжались ещё сильнее. Отблески огня выхватили из сумрака паутину узоров белых шрамов, натянувшихся поверх тонких, изящных косточек.
Джейм вспомнила, как Шиповник напилась вдребезги и принялась бушевать в Котифирской казарме, пытаясь утопить в вине память о приглушённом щелчке сломавшейся шейки младенца. Мать выбросила его из окна горящей башни. А Шиповник поймала. Он казался просто спящим у неё на руках, розовым от жара, его крошечный ручонки только начали расслабляться, но он был уже мёртв.
- "Она сказала, держать головку вот так . . ."
Верховный Лорд такой добрый, но заслуживаю ли я подобной доброты? Доверяю ли ей? Лучше придайте мне силы, пусть и жестокой.
- "Она была в отчаянии," - сказала Джейм в спину брата. - "И нуждалась в поддержке. А ты был слишком далёким, чтобы её обеспечить."
И слишком слабым, почти добавила она, но было ли это правдой? Как бы сильно они ни бодались по другим вопросам, Джейм с Торисеном разделяли глубочайшее уважение ко всем кендарам и с большой неохотой извлекали выгоду из своей власти над ними . . . или это и вправду было всего лишь провалом в умении руководства, как, похоже, подумала бывшая Каинронка Шиповник?
- "Я нуждаюсь в тебе," - сказала ей Джейм, о, в столь многих отношениях.
Той ночью, связь Шиповник с Верховным Лордом сломалась и сформировалась новая, с его сестрой.
Но достаточно ли я сильна, чтобы выдержать её суд, гадала теперь Джейм, и, если уж на то пошло, то достаточно ли я жестока?
Она ощущала, что должна быть жестока к брату, чтобы пробиться сквозь его раковину отрицания. Если она - потенциальный Разрушающий, а Киндри постепенно становится Сохраняющим, тогда Тори должен быть Созидающим. Однако, пока они все трое не осознают и не примут свои роли, Тир-Ридан будет обречён на провал, а с ним и божественный наказ Кенцирату на победу над Тёмным Порогом -- в битве столь долгой, что большинство кенциров, похоже, и вовсе про неё позабыли. И ей легко удалось бы расколоть скорлупу Торисена истинами, которым он не осмеливался взглянуть в лицо. Возможно, так и следовало поступить. Или же это просто заговорил скрытый в ней разрушитель?