Шанд проследил глазами за ее невидимым уходом в лес.
– Некоторое время она не вернется, – тихо произнес он. Магрета была смущена, но в то же время ей хотелось петь. Это был самый великий день в ее жизни. Она медленно приблизилась к Шанду. Старик снял шляпу. Он был невысок ростом – с Магрету. Волосы на макушке поредели. Девушка почувствовала, что этот старик ей не безразличен.
– Почему ты пришел? – прошептала Магрета. – Кто ты, Шанд?
Он взглянул на нее с удивлением.
– Я твой дедушка. – Он протянул Магрете руку, и она взяла ее. – Элиора, твоя мать, была моей дочерью, моей и Ялкары. О Магрета! Внученька! – Шанд раскрыл объятия.
Магрета ощутила такое тепло и чувство родства, что слезы брызнули у нее из глаз. Они вместе спустились по склону и пошли вниз по течению, к тому месту у реки, где Магрета любила вздыхать и мечтать.
Это была небольшая площадка из серого камня, возвышавшаяся над берегом, поросшим короткой травой. За ней стояли высокие деревья – там был лес. Здесь в реке вода с веселым журчанием преодолевала крошечный порог и падала с него в небольшое озерцо. Его дно из разноцветных камушков было хорошо видно сквозь прозрачную воду.
Шанд и Магрета уселись на площадке. Девушка все еще держала старика за руку. Она повернула к нему лицо, влажное от слез.
– Я не плакала с тех пор, как была ребенком, – сказала она. – Феламора не позволяла.
Магрете не терпелось задать Шанду важные вопросы о собственной жизни: кто она и откуда?
– Расскажи мне об Элиоре, Шанд. А мой отец, кем он был? Расскажи мне все.
Но не успел старик начать, как она приложила палец к его губам.
– Подожди – я кое-что тебе покажу. Это самые ценные мои сокровища, хотя я и не знаю почему мне так кажется. – Магрета осторожно развернула небольшой сверток и показала Шанду серебряное перо и дощечку, теперь уже довольно испачканную, с единственным словом «Элиора» на ней.
Шанд с удивлением посмотрел на Магрету.
– Я дал это перо твоей бабушке. Это был мой первый подарок ей. Откуда оно у тебя?
– Мы с Феламорой проникли через врата в Хависсард. Она боялась находиться там, а я, попав туда, почувствовала себя счастливой.
Шанд с Магретой обнялись и поплакали, сидя у реки.
– Это перо воскрешает чудесные воспоминания, и ужасные тоже, – сказал Шанд. – Оно было самой ценной вещью Ялкары, но она не могла пронести перо через врата.
– Расскажи мне об Элиоре.
Шанд поведал ей о рождении и жизни ее матери, заключив эту ужасную историю словами:
– И Феламора похитила ее, а потом выдала замуж за феллема, чтобы получить троекровницу.
– Меня? – воскликнула Магрета.
– Да. Ты троекровница.
– Как Карана! – прошептала она. – Наверно, поэтому меня всегда тянуло к ней.
Шанд вздрогнул, но не стал расспрашивать.
– Карана! – задумчиво произнес он. – Это многое объясняет. Ты похожа на нее, но в то же время совсем другая. Какое совпадение! Весьма вероятно, что вы – единственные троекровницы и других не существует.
– Кем был мой отец, Шанд?
– Не знаю. Видимо, это известно только Феламоре.
Наконец-то Шанд вспомнил про Иггура, который терпеливо ждал все утро, не желая мешать только что обретшим друг друга родственникам.
– У меня для тебя есть еще один сюрприз, – сказал Шанд и, вскочив на ноги, крикнул: – Эй! – В долине раздалось эхо.
Прихрамывая, появился Иггур, не в силах скрыть свое волнение. Он выглядел постаревшим и усталым.
– Иггур! – воскликнула Магрета, бросаясь к нему. Лицо ее раскраснелось, волосы развевались. – О Иггур, как я о тебе беспокоилась! Феламора сказала мне, что ты умер в Катадзе.
– Я был близок к этому, – ответил Иггур, – но теперь уже все давно позади.
Магрета обняла Иггура – правда, скорее с облегчением, что с ним все в порядке, нежели со страстью. Прежде она никогда не проявляла свои эмоции при других. Даже Иггур уронил слезу при виде ее радости и протянул было руку, чтобы погладить красивые волосы Магреты, но так и не погладил. Магрета подвела Шанда и Иггура друг к другу, как будто они были незнакомы, а потом села между ними, и смеялась, и плакала, и напевала. Какой удивительный, какой прекрасный день!
Наконец Шанд поднялся.
– Нам нельзя здесь оставаться: чем больше времени мы дадим Феламоре, тем скорее она придумает, как нас атаковать. Что ты теперь будешь делать, Магрета?
Магрета понятия не имела.
– А чего ты от меня хочешь? – спросила она.
– Я? – переспросил Шанд. – С прежней жизнью навсегда покончено. Теперь важно, чего ты сама хочешь от жизни!
Магрета никак не могла привыкнуть к мысли, что она нужна кому-то и за это у нее никто ничего не просит взамен, – настолько укоренилось в ее сознании чувство долга. Свобода никогда не была частью ее существования.
– Я хочу узнать, кто я такая, хочу узнать все о моей семье. Я хочу быть вписанной в наши семейные Предания.
– Ты пойдешь вместе с нами? – неуверенно спросил Иггур. – По крайней мере, пока ты не найдешь себя.
– А почему ты так робко спрашиваешь? Как бы то ни было, мы же все еще друзья.
– Твоя жизнь сильно изменилась, и моя тоже, – тихо ответил Иггур. – Я был близок к смерти, хотя, – он криво усмехнулся, – явно не настолько близок, как тебе сказали. Я был низведен очень низко, и хотя сумел вновь подняться, сильно изменился.
– Ну что, пошли? – спросил Шанд. – В Туркад?
– Я с радостью присоединюсь к вам, – ответила Магрета. – Для меня все места одинаковы. Но мне бы хотелось увидеть Зеркало, если оно у вас с собой.
Шанд безмолвно подал ей Зеркало. Магрета подержала его в руке. Зеркало развернулось у нее на ладони, потом свернулось, и она отдала его обратно.
– Оно твое, – сказал Шанд.
– Мое? – в изумлении переспросила Магрета. – Не понимаю, как это может быть. Однако даже если это так, я не хочу получить его здесь. Не поздно будет передать его мне, и когда мы доберемся до места.
Шанд убрал Зеркало, и они тронулись в путь.
Вскоре стало очевидно: Магрета питает к Иггуру лишь дружеские чувства. Он был для нее другом, а не возлюбленным. Для Иггура это был сильный удар, поскольку рухнули все его надежды и мечты. Он не подал виду, но впоследствии стал каменным для всех остальных.
22
ВОССОЕДИНЕНИЕ
Покинув Готрим, Карана и Таллия упорно шли каждый день с рассвета до заката, но по талому снегу было так трудно идти, что они добрались до Туркада лишь через неделю, совершенно вымотавшись.
– Ты стала очень молчаливой последнее время, – заметила Карана, стоя на вершине невысокой горы, на которую они вскарабкались на седьмой день пути. С горы открывался вид на Туркад.
– Я думала о Лилисе… Как она там?
– И о Джеви?
– О нем тоже.
К полудню они дотащились до моста через реку Сабот. Мост все еще ремонтировался после прошлогодней осады. Тут, перед въездом в город, им пришлось долго ждать своей очереди, так как впереди было много повозок.
У Караны не было пропуска: она выбросила его уже давным-давно. Это вызвало задержку у городских ворот, и от нетерпения Карана едва не напустилась на стражников. Однако, увидев подошедшую к Каране Таллию, женщин пропустили в город.
Они зашагали по дороге к штаб-квартире Иггура – старой крепости, возвышавшейся на холме, у подножия которого расположилась крепость, где когда-то обитал Магистр. Там они узнали от стражников, что поутру Иггур исчез, не сказав никому ни слова. Вместе с ним испарился и Шанд.
– А Лиан здесь? – закричала Карана стражнику. Забрызганная с головы до ног грязью, она походила на беженку военной поры.
Парень вытянулся перед Таллией, адресуя свой ответ ей.