1 балл — ритмический и одинаковый звук часов-ходиков организует речевую активность ребенка: звуки детской речи вплетаются в ритм боя часов — «совместная вокализация». Это своего рода «тренинговый» объект — опора для речевого развития;
0,75 — звон собачьей цепи — сигнал о наличии поблизости собаки, объекта интересного потому, что не до конца понятного;
0,5–0,6 баллов — редкий (однократный в нашем случае) звонкий собачий лай «Аль» (возможно, не ассоциируемый с самой собакой) и частое однообразное чириканье канарейки вызывает реакцию как на что-то механическое и безопасное и не воспринимается младенцем как коммуникация, обращенная к нему, поэтому мало стимулирует общение;
0 баллов — глухой басовитый лай собаки и ее не коммуникативные по характеру, сугубо физиологические звуки, возможно, совсем не безразличны ребенку, а напротив, воспринимаются им очень заинтересовано, но вызывают парадоксальную реакцию торможения активности — молчание, затаивание (т. к. еще не понятно, как реагировать и, главное, не хочется тратить силы на вокализацию: решается сложная интеллектуальная задача опознания объекта с противоречивыми признаками).
Информативен и такой показатель, как индекс откликаемости (ИО): самая активная реакция ребенка также следует (помимо реакции на изучаемый объект — собаку) за речевым обращением взрослых к ребенку, либо неречевым обращением, опосредованное звучащими игрушками.
Можно констатировать, что младенец максимально активно и заинтересовано реагирует на группы звуков, которые связаны (помимо прямого и опосредованного обращения взрослых к ребенку) с собакой: а) средне-активно на звон цепи, сопровождающий ее перемещения; б) мало-активно на звонкий одиночный лай; в) на глухой постоянный лай собаки и ее некоммуникативные звуки (физиологические: выдох, отхаркивание, зевок) ребенок реагирует затаиванием, сосредоточением, изучая собаку как не вполне еще понятное коммуникативное существо. Решается вопрос: кто она, к кому ближе в сфере общения — к людям, канарейкам или это что-то принципиально другое; г) очень активная реакция младенца на рычание собаки, т. е. недовольство с ее стороны и, что самое главное — демонстрацию ее звериной, а не человеческой природы.
Собака явно имеет ранг не ниже человеческого; невероятно! Но почему? Серьезная интеллектуальная задача — предстоит самостоятельно осмыслить большое количество противоречивых признаков: физиологические реакции у собаки громкие (не приглушаемые) как у самого ребенка, а не как у его родителей, а ее глухой лай не похож ни на человеческий голос, ни на чириканье птички.
Ребенок получает, наконец, ответ, когда слышит звериное рычание (на него он реагирует не исследовательским задумчивым затаиванием, но реципрокной реакцией — лепетом, т. е. своей «продвинутой» речью). Собака — это не человек, не птичка, не ходики, а другое, нечеловеческое, живое существо! Слово «зверь» ребенку неизвестно, но сущность по-своему понята. Теперь собака помещена в особую категориальную «клеточку»; задача успешно решена.
Текст ритмически задорен (детская оперетта, т. е. буффонада, цирк), а по содержанию серьезен, почти как бы страшен — как и, частично, анаграмма и «архетипический» слой затекста — в отличие от слоя фабульного, умиротворенного и счастливого.
Получается сложная система: 1) ритм (форма) текста = фабульный слой затекста (веселое, счастливое, гармоничное, полное); 2) семантика текста = анаграмма и метафизический слои затекста (временами печальное, трагическое, но и сопротивленческое тоже).
Сопротивляться помогает как раз ритм! Все сходится в единой точке конца зачина; получается особая гармония.
Что важнее для слушателя: мирный семейный покой, идеал взаимодействия и полнота существования, дающие и тренирующие навык счастливого принятие мира, себя и ближних? Или умение исследовать окружающий мир и упорно идти к своей познавательной цели? (И это ведь есть в фабульном слое затекста.) Или сопротивление Злу, его на-дух-неприятие (в анаграмме)?
А, может быть, именно невозможно счастливое, блаженное младенчество и помогает если не сразиться со Злом, то остаться самим собой? Более того: оно растворяет в себе всякое зло, даже намек на него. Побеждает (перевоспитывает как в фильме Роллана Быкова?) — своей неиссякаемой стихийной (и одновременно культурной, человечной) силой. Такое своеобразное гегелевское снятие. В буффонаде и оперетте.