Жаркое солнце поднималось все выше, тени становились все короче. Все, кроме одной. Если бы Марио присмотрелся, он бы обратил внимание, что эта тень жила самостоятельно, и поблизости не было никого, кто мог бы ее отбрасывать. Насвистывая простенький мотивчик, мальчишка пошел своей дорогой. Он не знал, что Кристиан продолжает следить за ним, идет следом, с ужасом наблюдая за происходящим.
Тень проскользнула у ног Марио и расплылась на асфальте большой чернильной кляксой. Мальчишка остановился, с недоумением посмотрел по сторонам, присел на корточки, желая получше рассмотреть необычную тень. Она проворно отскочила в сторону и вновь замерла неподвижно. Эта игра продолжалась несколько минут. Постепенно Марио начал испытывать страх. Черная тень, несомненно, таила в себе угрозу. Не выдержав, мальчишка стремглав понесся по безлюдной улице. Таинственная тень в один миг слилась с его собственной, продолжая преследовать испуганного беглеца. Погоня была недолгой. Огромная, отдаленно напоминавшая человеческую фигуру тень, в один миг выросла перед мальчишкой, заставила его отступить к белой, раскалившийся под солнцем стене.
— Бада! Бада ай пьеди![4] — отчаянно крикнул скрывавшийся за углом Кристиан, но было уже поздно.
Тень накрыла ногу Марио, начала ползти все выше и выше. Он с ужасом смотрел, как его плоть тает на глазах, и не мог даже кричать. Спустя несколько мгновений все было кончено. Тень самого Марио еще металась по стене, но становилась все бледнее и бледнее, пока не исчезла окончательно. А сытая, довольная тень-убийца, растянулась в огромную черную змею и скрылась в сумраке подворотни…
— И что сие значит? — невозмутимый голос охотника оторвал нас от жуткого зрелища.
— В детстве я боялся теней, — вампир опустил глаза, рассматривая идеально чистый асфальт под ногами, — представлял, будто тень от двери — это глубокая пропасть, которую обязательно нужно перепрыгнуть. Чуть позже, лет в семь-восемь, я придумал тень-убийцу. Это чудовище преследовало моих «врагов»: слишком требовательного учителя музыки, ребят из старших классов, дразнивших меня. Такая вот была игра… Но вскоре тень вышла из-под контроля, стала действовать самостоятельно. Потом случилось то, что вы видели — выдуманное чудовище убило моего лучшего друга. Впрочем, по официальной версии, Марио попал под машину, но я был уверен, что его погубила тень. Меня мучило раскаянье, но со временем детские фантазии стали казаться нелепым вымыслом. Я перестал верить в чудеса.
— А что ты думаешь теперь? — охотник внимательно посмотрел на Кристиана.
— Став вампиром, я взглянул на мир другими глазами. Возможно, тень-убийца не была выдумкой, я создал ее в своем воображении, но наделил вполне реальной силой. Возможно, смерть Марио, на моей совести….
— Если тебя что и погубит, так это чувство вины.
Алекс потянулся за очередной сигаретой, но тут над нами промелькнуло нечто огромное, бесформенное, угольно черное. Я видела его всего несколько мгновений, но успела заметить длинные, острые, как иглы, зубы чудовища. Черное нечто разразилось отвратительным хохотом и исчезло, обдав нас волной холода…
У разрисованной белыми каракулями доски толпились ребята. Непривычные взгляду коричневые форменные платья и алые галстуки подсказывали, что мы вновь угодили в чье-то прошлое. Это было довольно странное ощущение — я могла говорить со своими спутниками, прекрасно их видела и в то же время находилась в обычной школе, наблюдая за происходящими там событиями.
— Слышали новость? Шурика Александрова исключили из пионерской организации, — толстуха с длинными косами, в которой безошибочно можно было угадать круглую отличницу, уселась за парту. — Так ему и надо! Надоел всем со своими глупостями.
— А, по-моему, пускать мыльные пузыри на уроке алгебры — не такое уж преступление, — заметила бледная девочка в больших, уродливых очках. — Ведь это была шутка.
— Попробуй так пошутить, Никифорова, посмотрим, что с тобой будет, — толстуха впилась зубами в румяное яблоко. — Шурик чокнутый, моя мама говорит, что таким вообще не место в нормальной советской школе.
Болтовню прервал звонок. Ребята расселись по партам и замерли, с тревогой и напряжением глядя в сторону двери. Вскоре она распахнулась, и в класс вошла тощая училка с классным журналом подмышкой. Стекла ее круглых очков грозно поблескивали, заставляя трепетать учеников. Даже мне стало как-то не по себе, глядя на эту грозную математичку. В том, что передо мной преподавательница математики, я не сомневалась ни секунды — так могли выглядеть только самые свирепые и придирчивые представительницы этой профессии.