— Эллиот, я хочу, чтобы ты поехал с ними, — сказала она. — Они абсолютно правы, и тебе необходимо вернуться в Клуб!
Я удивленно посмотрел на нее, а потом смерил взглядом тех двоих. На душе было погано, словно там лежал огромный камень.
— Уйдите с дороги! — бросил я.
После секундного колебания Скотт сделал знак Pичарду следовать за ним, и они вышли во двор.
Я лихорадочно задернул шторы, а когда повернулся, то увидел, что Лиза так и стоит в дверях. Я глядел на нее, даже не пытаясь сдвинуться с места, словно защищал входную дверь от незваных гостей. Я был так расстроен — или, может, рассержен и глубоко уязвлен, — что не мог говорить. Наконец, собравшись с духом, я произнес:
— Ты правда хочешь, чтобы я вернулся?
Она выглядела неестественно спокойной, словно мой гнев действовал на нее умиротворяюще. При этом она слегка прикусила нижнюю губу, будто вот-вот расплачется.
— Лиза, поговори со мной! — попросил я и сам удивился тому, как громко прозвучал мой голос в звенящей тишине. — Ты правда хочешь, чтобы я вернулся?
Она даже не пошевельнулась, но как-то сразу стала меньше ростом и, казалось, даже съежилась. Потом она неуверенно шагнула вперед и беспомощно заморгала, словно я своим вопросом сделал ей больно.
— Так вот что ты хочешь сказать, — как можно более небрежно произнес я, но, не выдержав, сорвался на крик, — Хочешь, чтобы я вернулся?!
— Да. Полагаю, что тебе необходимо вернуться, — с трудом разлепив дрожащие губы, сказала она, а потом, устремив на меня неподвижный взгляд, добавила: — Я разрываю контракт с тобой, Эллиот! Я здорово подгадила тебе, Эллиот. А потому хочу, чтобы ты вернулся в Клуб. Там Ричард и Скотт смогут компенсировать причиненный мною ущерб.
— Я тебе не верю! Как ты можешь мне подгадить?! — прошептал я, сделав несколько шагов в ее сторону, но не решившись прикоснуться к ней. — Нет, ты вовсе не это хочешь, вовсе не это чувствуешь! Лиза, не смей так со мной поступать! Не делай этого! — снова закричал я.
— Нет, это именно то, что я хочу. Именно то, что я чувствую! — произнесла она. Губы ее дрожали, она явно была на грани нервного срыва.
— Лиза, только не плачь! — попросил я. — Даже не думай! Не плачь!
Я как раненым зверь метался по комнате, ощущая, что вот-вот взорвусь. Еще немного — и я что-нибудь обязательно разобью. Я понял, что за себя не ручаюсь, а потому не рискнул подойти к ней совсем близко. Тогда я наклонился и заглянул ей прямо в глаза. Мне надо было сказать ей что-то очень важное, и это что-то не предназначалось для посторонних ушей.
— Лиза, сколько раз я говорил тебе о своих чувствах? — прошептал я. — В моей душе с самого начата все перевернулось. Лиза, я люблю тебя. Ты меня слышишь?! Я еще в жизни не говорил такого ни женщине, ни мужчине. А теперь посмотри мне в глаза! И поговори со мной! И не смей твердить, что хочешь, чтобы я вернулся в твой чертов Клуб! Да пошет он на хрен, этот Клуб!
Но она продолжала стоять совершенно неподвижно, как в игре «Замри — умри — воскресни». Темноглазая, босоногая, потерянная женщина. Просто стояла и смотрела на меня. Мокрые от слез глаза в потеках туши, застывший в безмолвном крике рот.
— Лиза, это что-нибудь значит для тебя? — Я до боли стиснул зубы. Я слышат, как надрывно звучал мой голос, но как заклинание повторял: — Лиза, поговори со мной откровенно! Откройся мне! Если ты скажешь, что свихнулась, что на тебя нашло затмение, твою мать, и я был его частью, если ты скажешь, что я для тебя был всего-навсего запасным выходом, то тогда скажи это громко и внятно!
Больше продолжать я уже не мог. Был не в силах говорить, и на меня снова нахлынуло это ужасное чувство, совсем как тогда, в ту пьяную сумасшедшую ночь, когда я твердил и твердил, что она непременно сделает мне больно. И теперь этот ко кошмар становился явью.
— Господи Иисусе, Боже! — как заклинание, еле слышно бормотал я, меряя шагами комнату, но когда Лиза стала пятиться в сторону темной кухни, схватил ее за руки и захрипел: — Лиза, скажи, что не любишь меня! Если не можешь сказать «да», так скажи «нет»! Скажи «нет»! Скажи «нет», скажи «нет»! Ну давай же!
Я притянул ее к себе, но она отпрянула и попыталась вырваться. Глаза у нее были закрыты, волосы упали на лицо, и она задыхалась, словно я ее душил. Конечно же нет! Я просто держал ее за руки.
— Скотт! Скотти! Скотти? — взвизгнула она так пронзительно, что я ее выпустил.