Невыносимое напряжение. Теперь полностью застегнутый корсет охватывал меня так плотно, что мне казалось, будто я стала совсем невесомой.
— Чудесно! — Он приподнял мои соски и вытянул вперед, чтобы они стали длиннее и тверже. Причем проделал он это очень быстро, уверенно. — А теперь эти милые ручки. Что мы будем делать с этими милыми ручками?
— Все, что пожелаешь, господин.
Я, как могла, прогнулась, пытаясь тем самым продемонстрировать полную покорность. Корсет так плотно стягивал мое пылавшее тело, что было трудно дышать. А еще голодные спазмы между ног.
Он на секунду исчез, но затем появился с парой длинных кожаных перчаток в руках. Весьма необычные перчатки, так как их можно было пришнуровывать одна к другой. Повернув меня к себе, он стал медленно натягивать мне на руки черную лайку: сперва на левую, потом — на правую, аккуратно расправляя перчатки выше локтя. Я почувствовала, как он затянул шнурок, и вот уже мои руки были заведены за спину и там крепко пришнурованы друг к другу, в результате чего груди поднялись еще выше. Лицо под ремешками пылало, в глазах стояли слезы. Интересно, а вдруг это его рассердит? Или, наоборот, понравится? Теперь я была связана и абсолютно беспомощна, дыхание становилось все чаще и тяжелее. Связана!
— Так-так-так, — сказал он, еще раз удивив меня непривычными британскими интонациями.
Я увидела его длинные, узловатые руки, с редкими черными волосками с тыльной стороны ладони. Он держал длинные сапоги на высоком каблуке. Нет, на таких каблуках невозможно ходить! Он поставил сапоги на пол, расстегнув молнию, и я сунула в них ноги, почувствовав, как мягкая кожа обхватывает мне колено. И невероятно сладостное прикосновение к ноге мужской руки, поправляющей сапоги.
Я практически стояла на цыпочках, при этом сильно прогнувшись назад.
— Хорошо. Просто отлично. Знаешь, Жан Поль дал мне все твои размеры заранее, и очень точно. Жан Поль никогда не ошибается. — Он еще раз поцеловал через ремешки.
Желание стало уже нестерпимым до боли.
— Но у нас есть еще более дивные украшения для моей маленькой игрушечки, — сказал он, взяв меня за подбородок.
Я знала, о каких украшениях идет речь. К соскам он прикрепил две круглые черные гирьки, а в уши вдел большие висячие серьги. Прикосновение их острых штырьков вызвало у меня еще одну волну сладостной дрожи. Мне никак не удавалось застыть и стоять смирно.
— А теперь, когда моя сладенькая маленькая девочка полностью готова, — начал он, — давай посмотрим, из чего она сделана. Иди впереди меня. Грациозно, но энергично. — И щелкнул пальцами.
Звонко цокая высокими каблучками, я снова подошла к краю ковра. У меня внутри все дрожало, я просто сгорала от желания. Он повел меня в сторону двух мягких бархатных диванов, стоящих лицом друг к другу по обе стороны камина. Я всей кожей ощутила приятное тепло. Сладкое тепло.
— А теперь, дорогая, на колени и раздвинь ноги, — приказал он.
Я попыталась выполнить его приказание, но мешали высокие сапоги. Так что я сделала все довольно неуклюже. Он сел на диван передо мной.
— Бедра — на меня, — велел он — Вот так, замечательно. Твой хозяин находит тебя действительно очень красивой, — добавил он и замолчал.
А я в это время начала потихоньку всхлипывать. Потом слезы уже ручьем полились по щекам. Мое тело было так плотно упаковано в корсет, сапоги, длинные перчатки, что мне казалось, будто я парю в невесомости. Наклонившись, он поцеловал мои груди, прикусывая и лаская языком соски там, где зажимами были прикреплены гирьки. Мои бедра инстинктивно раздвинулись ему навстречу. Я была готова упасть в его объятия.
— Да, моя драгоценная, — прошептал он мне на ухо и поцеловал в губы. Горячие, сильные пальцы высвободили мои груди из-под корсета. — А теперь встань! — приказал он, поднимая меня, — Повернись ко мне. Вот так. Пятки вместе. О, да ты плачешь, моя дорогая!
И сразу же комната превратилась в прекрасную страну чудес, состоящую из света и тени. Отблески огня за медным экраном, картины на стенах, гибкая фигура темноволосого мужчины, который следил за мной, сложив руки на груди, и почти шепотом отдавал мне команды:
— Да, а теперь кругом. Очень хорошо. Пятки вместе, всегда вместе. Подбородок поднять!
И наконец я ощутила на себе его руки. И я снова зарыдала, всхлипывая и захлебываясь слезами от переполнявших меня эмоций. Эти сильные руки, эти плечи, эта широкая грудь. Он обнял меня, прижимая к скользящему шелку халата, так что у меня заболели груди, а потом через тоненькие кожаные ремешки снова приник губами к моему рту. Мне казалось, что я вот-вот перельюсь через край. И уже больше не было сил сдерживаться.