Вся мерзость того, кем он стал, что творил, вонзилась в сердце, но лишь на мгновение. Темные силы вновь затопили душу горца, вытеснив местную дикую силу стихий. Раскаяние и сомнения исчезли.
– Что с тобой, горец? – спросила Ни’лан, подойдя поближе.
Крал закрыл глаза, обращаясь к внутреннему зверю, убеждая себя, что сдерживает его.
– Все хорошо.
Нифай глянула недоверчиво, но смолчала.
Их ввели в главные ворота, чей разверстый зев со сбитыми с петель створками был обращен на юг. Поверху стен на железных прутьях торчали головы прежних защитников замка. Очищенные вороньем, отбеленные солнцем и ветром черепа сверкали под луной. Крал, с его острым зрением, разглядел, что украшавшие замок д’варфы постарались на славу. Все стены выше, терраса за террасой, усеивали страшные трофеи. Многие тысячи.
Горец отвел глаза. Огромная кошка внутри его зашевелилась, почуяв запахи кровопролития и страха. Крал успокоил зверя, пообещав, что однажды заменит эти головы на черепа д’варфов.
Шагая наравне с остальными, он внес принца во двор замка.
Главная башня хранила следы жестокого сражения и разрушительного воздействия темной магии – разбитые двери, щербины и выбоины на гладком камне.
Капитан Бриттон остановился перед лестницей, ведущей в подземелья, и указал на открытый дверной проем.
– Отведите их вниз и заприте там!
Лейтенант кивнул и подтолкнул пленников острием меча.
Ход в подземелья был настолько узким, что Крал касался стенок плечами. Когда горец пригнул голову и пошел вниз по лестнице, его не отпускало чувство, что он возвращается домой, хотя вели его прямиком в темницу. Гранитные стены поглотили его, магия камня пела в них, протекая через Крала и даря воспоминания о родном клане и домашнем очаге. Даже Тайрус на его руках затих, соскользнув из бесконечных кошмаров, завладевших его натурой, в обычный сон.
За наклонным коридором открылась просторная караулка. Пятеро д’варфов без дела сидели за длинным столом из неструганых досок и тупо пялились на остатки еды. Крал узнал основательно обглоданную человеческую ногу. Какая-то его часть содрогнулась от отвращения, зато другая зарычала от голода.
Лейтенант крикнул что-то на своем наречии, и один из д’варфов, схватив со стола связку ключей и отперев крепкую дубовую дверь, повел пленников за собой вдоль коридора, по обе стороны которого располагались запертые темницы. Отовсюду несло испражнениями, кровью и горелым мясом.
Ни’лан брезгливо сморщилась.
Обитатели тесных клетушек, давно смирившиеся со своим положением, провожали их взглядами, в которых читалось отчаяние. За одной из дверей на цепях висел избитый, израненный человек без обеих ног. Вместо них торчали прижженные культи. Один из сопровождающих д’варфов засмеялся и, облизываясь, толкнул локтем товарища. Крал припомнил остатки еды на столе и задрожал от ярости.
Их привели к довольно просторной темнице в конце коридора. Втолкнули туда и с лязгом захлопнули за их спинами дверь, заперев ее на засов.
Лейтенант прижался к решетке и сказал Кралу, который как раз укладывал Тайруса на охапку соломы в углу:
– Не думай, что спасся, горец. Я все еще хочу попробовать твою кровь на вкус.
Крал со скоростью, какой позавидовал бы и барс, выбросил вперед руку. Неповоротливый д’варф не сумел уклониться. Сломанный нос хрустнул, брызнула горячая кровь.
Вскрикнув, лейтенант упал навзничь.
Крал неспешно подошел к окошку. Не говоря ни слова, поднес кулак к губам и слизнул с него кровь.
Вскочив на ноги, лейтенант прыгнул к решетке.
– Я сожру твое сердце, горец! Ты слышишь меня?!
Великан вновь облизнул кулак, а потом повернулся спиной, игнорируя крики д’варфа. И увидел удивленные глаза товарищей по несчастью. Челюсть Могвида отвисла.
Орущего лейтенанта оттащили подчиненные.
– Стоило ли так поступать, Крал? – спросила Ни’лан. – Ты нарочно их злишь?
Он пожал плечами.
Спор умер, так и не успев начаться, потому что громко застонал Тайрус. Нифай опустилась на колени рядом с ним.
Взяла за руку. Принц поднял вторую руку и принялся ощупывать свое лицо, словно слепец, пытающийся узнать другого человека. Новый стон сорвался с его губ.
– Лорд Тайрус, – тихонько позвала Ни’лан.
Он медленно поднял веки. Несколько мгновений его зрачки беспорядочно бегали, а потом остановились на нифай. Он протянул пальцы к ее лицу и прикоснулся к щеке, словно желая убедиться, что она – не порождение болезненных сновидений, а реальное существо. Попытался заговорить, но из пересохшего горла вырвался лишь неясный хрип.