— Я слышал, ты сказала Нилан, будто мы выберемся из проклятого леса через пару дней. Это правда?
— Если мои карты не врут.
Могвид пожевал нижнюю губу, прикрыв веки.
— И что потом? — Он понизил голос. — Мы действительно прокрадемся на старую родину Крала, в северные горы? Я слышал от него, что там никогда не тает снег, даже летом. И, если даже нас не прикончит холод, то наверняка это сделают дварфы. Мы не можем пробраться туда незаметно. Из лагеря у замка Мрил, скорее всего, послали известие о нашем бегстве.
Мишель позволила человечку высказаться, после чего пожала плечами.
— Кто знает, что нас ждет в горах? Но, скорее всего, дварфы и снег будут для нас самыми мелкими из всех неприятностей.
Она поняла, что ее слова немного помогли Могвиду. Его глаза округлились, когда он представил себе все грядущие ужасы.
Мишель тяжело вздохнула.
— Не волнуйся так о будущем, Могвид. Оно наступит, готов ты к этому или нет. Мы разберемся с холодом в меру своих сил. А дварфы, видимо, думают, что призраки истребили нас.
Тот кивнул, слегка успокаиваясь от этого заверения, и зашагал обратно к огню.
Мишель покачала головой. Несмотря на уверения, беспокойство Могвида посеяли сомнения в ее душе. Что же они собирались предпринять?
Наконец, кое-как наполнив пустые желудки, отряд снялся с места и двинулся дальше. Нилан подняла лютню, Фердайл осматривал лес. Остальные тащились следом. Медленно они проходили лье за лье. Словами между собой почти не обменивались.
Крал отстал, осматривая пройденный путь. Но с наступлением вечера его действия были без надобности. Угрозы присутствия Ужаса не наблюдалось. Не слышалось даже отдаленных воплей. Крал двинулся вперед и присоединился к Мишель.
— Не нравится мне это затишье, — пробормотал он.
Мишель кивнула и нахмурилась, когда маленькая змейка, обвивающая ее предплечье, изогнулась и крепче прижалась к руке. После долгого перехода с великаном она поняла, что его присутствие сильно раздражает крошечное животное. Она всегда приписывала такое поведение сильным стихийным энергиям, присущим горцу. В крови Крала мощным потоком разливалась магия глубоких ущелий и скал. Тогда почему змея не реагировала таким же образом на Мерика и Лорда Тайруса? Земля их тоже наделила своими дарами. Не получив удовлетворительного ответа, она отбросила все сомнения и сосредоточилась на первоочередной угрозе.
— Ужас за последние дни растерял свое нахальство, — сказала Мишель, вглядываясь в удивительно спокойный лес. — Может быть, музыка Нилан помогла прогнать их совсем.
— Какая музыка? — проворчал Крал.
Мишель открыла рот, чтобы ответить, но вдруг поняла, что горец нрав. Лютня нимфаи умолкла. Мишель посмотрела вперед и увидела маленькую женщину, застывшую далеко впереди на небольшом возвышении.
— Что-то не так, — проговорила Мишель, заспешив вперед.
Крал последовал за ней.
Мишель быстро пересекла это расстояние, захватывая по дороге Мерика и Тайруса. Никто из них не заметил странного поведения Нилан. После обеда ее музыка часто замедлялась и утихала. Когда же она полностью прекратилась, никто, кроме Крала, не заметил этого.
Группой они продвигались вперед. Нилан продолжала смотреть перед собой, безвольно свесив лютню.
— Что с ней такое? — еле слышно прошептал Лорд Тайрус, как только они добрались до вершины холма. С серых небес начал падать мелкий снег. Солнце почти село.
Мишель посмотрела на девушку, затем проследила ее взгляд. В лежащей перед ними лощине низменность заливало небольшое озеро, но нимфаи разглядывала огромное дерево на дальней стороне этого озера. Его ствол, по ширине сравнимый с маленьким домиком, высился из земли, словно меч, выделяясь из клубка скрюченных деревьев, обступающих его со всех сторон. Ветви, хотя и были лишены листвы, расходились уступами, как рука, протянутая уставшему путнику. Оно казалось чужим среди истерзанных собратьев.
— Нилан? — тихо спросила Мишель.
Рот нимфаи приоткрылся, но слова не последовали. Она лизнула губы и сделала еще одну попытку.
— Это мое дерево. — Она обернулась к Мишель. Ничем не сдерживаемые слезы потекли по ее щекам. Она почти зарыдала. — Это… это мой дом.
Нилан повалилась на колени. Муки ее были невыносимыми. Она смотрела на свое сердце, такое огромное, полное достоинства. Хотя на нем не было сочной листвы и тяжелых фиолетовых бутонов, Нилан не смогла бы ошибиться в форме. Нимфаи не думала, что найдет свое сокровище нетронутым. Казалось, оно просто задремало, а не погибло. Стоя на коленях, нимфаи впивалась глазами в дерево ее души. Она не хотела пересекать это место, зная, какую боль оно может ей причинить, но уставшие ноги, должно быть, сами вывели ее сюда, потянув к единственному дому.