Из горла Крала вырвался бешеный рык. Он напряг все мускулы, но дварфский король даже не вздрогнул, едва заметно двигая рукой.
Крал мгновенно осознал свою ошибку. Его тело исказилось: когти втянулись, мех исчез, острые зубы притупились. Потеряв из-за этой трансформации равновесие, Крал не допрыгнул до своей цели. Он обрушился на ступени, ведущие к Ледяному Трону, приземлившись на плечо и сломав ключицу.
Задыхаясь, Крал поднялся на ноги, приняв человеческий облик. Леопард исчез. Он попытался отыскать в себе зверя, но не мог. Горец закружил на месте, когда перед ним выросла стена мечей.
В центре зала стоял дварфский воин; в одной руке он держал отброшенный топор Крала, в другой — шкуру снежного леопарда. Он протянул оружие своему королю.
— Тебе нужна шкура для трансформации, не так ли? — спросил дварфский король. — Без своей шкуры и топора ты просто человек.
Воин швырнул шкуру леопарда на факел, подожженный другим дварфом. Мех вспыхнул. Сжимая кулаки, Крал наблюдал, как сгорают надежды на победу. Он упал на гранитный пол — поверженный, отчаявшийся.
Дварфский король захихикал на троне.
— Не отчаивайся, брат. Ты привел к моему порогу целую компанию, обладающую магией стихий, — дополнительное топливо для огня Темного Мастера. С тобой не получилось, но из этих сделают прочное оружие.
Крал обернулся, наблюдая, как древний король сполз со своего кресла и подошел к уродливой крылатой статуе. Морщинистая рука потянулась к черному камню, кончиком пальца водя по серебристой вене в каменной породе.
— Ты пришел вовремя, чтобы увидеть окончательную победу Мастера. Ты потерял надежду, то же будет и с остальными.
Когда дварфы окружили отряд, Мерик увидел, что игра у трона проиграна. Он наклонился к Лорду Тайрусу и Мишель, которые были обезоружены. У обоих зияли кровоточащие раны после недавней схватки.
— Нельзя допустить, чтобы нас схватили, — проговорил Мерик. — Я пережил искажающий огонь Темного Лорда один раз. Сомневаюсь, что смогу вынести его снова.
Нилан согласилась, крепче прижимая к груди ребенка.
— Я не стану, как Сеселия. И не позволю забрать ребенка.
— Что ты хочешь сказать?
Тайрус ответил за него.
— Эльф прав. Все силы стихий, моя в том числе, должны быть уничтожены. Мы не можем подвергаться риску стать орудием в руках Темного Лорда.
Мишель зашипела на них.
— В течение всей моей жизни я отравляла стихийную магию, чтобы защитить ее от Темного Лорда, и называла это добрым делом. Я понимаю ваши настроения… но… но…
Мерик увидел в ее глазах боль и раскаяние.
— Нельзя терять надежду. Не сейчас, — закончила она. Отворачиваясь, она огорченно пробормотала себе под нос слова, которые уловил острый слух Мерика: — Матерь Всеблагая, не просите меня делать это. На моих руках достаточно крови.
Мерик отошел к Нилан.
— Если она не может, мы сами должны.
Нилан кивнула.
Мерик оглядел зал, набитый дварфами. В тени уродливых Врат Плотины находился Крал, закованный в железные кандалы. Разве осталась надежда?
Нилан тронула Мерика за руку.
— Дай мне лютню.
Инструмент все еще висел у него на плече. Он снял его и развернул.
— Что ты задумала?
— Единственное, что я могу сделать для защиты ребенка. — Она отбросила угол одеяла с семенного младенца и взяла его за маленькую ручку. В другой ее руке появился кинжал. Прежде, чем Мерик смог ее остановить, она надрезала крохотную ладошку.
Крик младенца разнесся по всему залу, привлекая к себе всеобщее внимание. Нилан смочила свои пальцы в крови ребенка и взяла лютню из рук ошеломленного Мерика. Не медля, под громкие вопли ребенка, она ударила по струнам своими окровавленными пальцами. Музыка, перемешанная с детскими криками, наполнила комнату, изливаясь сквозь высокие окна и раскрытые двери.
— Что ты делаешь? — зашипел на нее Мерик.
— Зову тех, кто может защитить ребенка. Ту, что узнает его крики. — Нилан встретила взгляд Мерика. — Я зову его мать.
Глаза Мерика округлились. Она призывала Ужас.
Нилан ударяла по струнам со всей своей энергией, вплетая рыдания ребенка в мелодию древесной песни, стараясь показать дорогу своим лесным сестрам.
— Идите ко мне! — пела она на древнем языке. — Защитите ребенка.
Тесно связанная со своей музыкой, она чувствовала, как песня наполняла все вокруг. Пока она усердно перебирала струны, нити энергии в зале стали видимыми, воздух заблестел. Потоки магии заклубились в водоворотах вокруг статуи Врат Грифона, не в силах высвободиться, погружаясь в черную бездну. Нилан чувствовала его всепоглощающий голод, на мгновение она ощутила злобу, исходящую от грифона.