Каст рубил камень мечом, но рассеченные раны затягивались так же быстро, как и возникали. Наконец, из песка выросла еще одна лапа и выхватила клинок из его руки. Но Каст все еще не чувствовал себя побежденным. Он бросился к своей половине.
— Сайвин, дракон.
Она потянулась к нему, пытаясь коснуться пальцами татуировки в виде морского ястреба.
— Мне нужно…
Прежде чем она успела установить контакт, когти вцепились ей в ноги и с силой дернули. Сайвин больно ударилась о песок и тут же была уволочена за ногу к противоположной стене комнаты. Оттеснив в сторону, ей тут же позволили подняться.
Каст закричал:
— Сайвин!
— Я в порядке, — крикнула она в ответ.
В то же время смех становился все громче, будто тот, кто мешал им выбраться, удивлялся их стараниям. Их внимание снова было привлечено к василиску. Кесла, ближе всех находившаяся к нему, открыла истинный источник странного смеха. И это был не василиск. Смех раздавался от небольшого бассейна черного стекла у его подножия.
Вновь перед ней замелькали смешанные образы, вызывая головокружение.
Из черного бассейна послышался голос:
— Постарайся вспомнить.
Ее взор помутился. Будто из бассейна всплыло темное облако, туман над рекой. Вскрики позади нее помогли сосредоточиться. Это не было иллюзией, что-то поднималось из бассейна под покровом мглистого тумана — темное, накрытое плащом.
Кесла вспомнила недавнее видение. Лунный свет на воде; деревья и черная фигура в плаще, наступающая на нее.
Просочившись в этот мир целиком, массивная фигура возникла перед Кеслой. Она знала, что именно ее видела во сне.
Из-под капюшона раздался полный злобы голос, обращенный к ней:
— На этот раз девчонка. Странно. Неудивительно, что ты так долго скрывалась от меня.
Кесла заставила себя ответить.
— Я… я не знаю, о чем вы говорите.
Фигура в плаще выпрямилась.
— Конечно, ты не знаешь. Это такая манера у пустыни, любит тайны.
— Кто вы?
Незнакомец откинул темный капюшон, открывая на удивление привлекательное лицо: будто вырезанное из чистейшего льда искусным ремесленником, обрамленное белоснежными, как свежевыпавший снег, волосами. Лишь его глаза горели — красным неистовым огнем; Кесла знала, что эти глаза прожгут скорее ледяным холодом, чем жаром истинного огня.
— Ты забыла своего старого приятеля? — мягко спросил он. — Ты не узнала меня?
Кесла узнала лицо, пришедшее из легенд со страниц древних книг. Но этого не могло быть. Он давно уже мертв.
— Давай. Довольно игр. Назови мое имя, и я назову твое.
— Ашмара, — выговорила она онемевшим языком. — Вампир Тулара.
Его бескровные губы растянулись в улыбке.
— Неужели это было так трудно, Широн?
Глава 20
Джоах узнал два имени по рассказам Кеслы об Аишане. Широн и Ашмара — два соперника, в магической схватке которых песок за Южной Стеной расплавился в черное стекло.
Кесла в ужасе уставилась на бледную фигуру, укутанную в черный плащ из мглистого тумана.
— Как?..
Фигура махнула рукой.
— После нашей битвы много веков назад мои кости залегли на дне озера, которое вы называете Аишаном, замурованные в черное стекло. Но после захвата Тулара Горящим Мастером моя бесплотная тень была возвращена сюда присматривать за новым василиском. — Он погладил белыми пальцами темное оперение уродливой статуи, затем вновь повернулся к Кесле. — Но, кажется, пустыня почуяла, что я сбежал из стеклянного заточения. Она породила новый сон, вдохнув жизнь в еще одно свое создание — в нового отпрыска, призванного сразиться за Тулар.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Ашмара повел рукой, и пески под Кеслой потекли, поднося ее ближе к нему. Джоах попытался ухватиться за нее, бессознательно вскинув правую руку, но обрубок запястья лишь коснулся плаща. Не в силах сбежать, Кесла была притянута к маленькому бассейну, над которым застыл Ашмара.
Дух наклонился и взглянул ей в лицо.
— Ты и вправду не знаешь, кто ты, верно? — Он выпрямился, глухо рассмеявшись.
Кесла смело смотрела на него, но Джоах видел, как дрожали ее плечи. Чего она больше боялась: упыря или того, что он может рассказать ей? Он хотел защитить ее — но как? У нее было право знать обо всем. Он сожалел, что не рассказал ей раньше. Может быть, он мог бы уменьшить ее мучения, которые доставляли Ашмаре наслаждение.
Дух улыбнулся.
— Ты дитя пустыни, моя милая. Широн этого века, вновь рожденный из песка. Не что иное, как сон, обретший плоть. Мираж пустыни, наделенный разумом. — Он указал на песчаные лапы, обхватившие ее ноги. — На самом деле, в тебе жизни не больше, чем в моих созданиях.