– В таком случае, это была лишь причина, чтобы отказать в моей просьбе. Увольте, леди, вы могли бы просто сказать, что не хотите ехать со мной, – укорил мужчина хозяйку дома, с досадой осознавая, что позволил себе слишком много вольностей и потерял самообладание, дав волю чувствам и негодованию.
– Не хочу, – покорно и честно призналась графиня, лишив мужчину своей искренностью и беспардонностью дара речи. Он просто не мог найти достойного ответа, потому, сглотнув очередной порыв накричать на нахалку, холодно произнес:
– В таком случае, полагаю, на этом можем закончить. Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом и отбуду сейчас же, чтобы успеть на поезд.
– Высказались? – окликнула герцога Джулия, когда он уже развернулся, чтобы удалиться из столовой. Вопрос женщины вынудил Гранта сцепить челюсти, а затем нехотя обернуться на снисходительно вздыхающую женщину. – Я не сказала, что не поеду с вами, сэр Грант. Я лишь призналась, что не хочу этого делать. Но сделаю, если мы договоримся. Ваши обвинения в моем пособничестве феминисткам – всего лишь ваши домыслы. Мне это не интересно. Нет, не спорю, что меня угнетают правила и законы поведения женщин в данное время, но я знаю, что это ненадолго и вмешиваться не стану. К тому же «политика»? Фу, – скривила она носик, словно увидела дохлую мышь. – Я лучше вновь искупаюсь в Темзе, чем влезу еще и в это «болото».
– И какова будет ваша цена? Если не поддержка женщин, или политический интерес, то что? – уточнил Итан, стараясь сохранить хладнокровие, когда одно только присутствие этой женщины поблизости выбивало его из колеи. Но чертовка была ему нужна. И знала это, потому мастерски пользовалась своей властью, изощренно издеваясь над аристократом, которых, судя по всему, недолюбливала.
– А что вы можете предложить? – лукаво улыбнулась Джулия.
Мужчина попытался скрыть судорожный, сдерживающий раздражение выдох, а после призвал себя к порядку. Вновь.
– Я не совсем осведомлен относительно ваших предпочтений. Но из того, что знаю… – замялся Итан, пытаясь сформулировать свои мысли и предположения. Он посмотрел на дерзкое, возмутительно выразительное и открытое лицо, без единого намека на помешательство, и решил, что графиня – все же более эксцентрична, чем невменяема. Потому: – Я могу посодействовать тому, чтобы вас признали вменяемой и самостоятельной. С вас снимут опекунство и официально признают исцелившейся.
Проговорив это все, Итан думал о том, что графине, с таким нравом и либералистическими взглядами будет тяжко вписаться в высшее общество и наладить отношения со знатью. С ее-то прошлым и родственниками – и подавно. Но, что-то подсказывало Итану, что тут довольно спорный вопрос: кому именно и с кем будет неудобно – Джулии с обществом, или обществу с Джулией. В отличие от графини, аристократия старается придерживаться этикета и избегать публичных конфликтов, даже если собеседник – возмутителен. Остановит ли это Джулию, если ей что-то не понравится?
Он вновь посмотрел на дерзкую бестию и с прискорбием осознал, что такую, как она – уже ничего не остановит. А так же закрались запоздалые мысли на тему – можно ли нарушение порядка этикета приравнять к «опасности для окружающих»?
– Лорд Грант, – шумно вздохнув, произнесла Джулия, каким-то образом каждый раз выворачивая вежливое обращение буквально в издевательство. Отчего-то ассоциации от тона, с которым она регламентировано обращалась к нему, походило скорее на завуалированное оскорбление. Ее «Итан» хоть и вопиюще, но звучало более приемлемо и уважительно, чем «милорд» или «сэр Грант». – Скажите, только честно. Все, что вы сегодня увидели или услышали от меня, хоть в сотой доле дает вам причину думать, что я горю желанием возвращаться в заразный Лондон на правах графини Питерс и вновь вливаться в высшее общество, следуя его законам, догмам и правилам? – выразительно приподняв брови, уточнила Джулия, невероятным образом заставив Итана чувствовать себя полным кретином.
Мужчина не нашелся с ответом, уже осознавая, что вновь оплошал. К счастью, хозяйка дома не нуждалась в устном ответе, потому решила смиловаться и более не мучить герцога в унизительных догадках. Джулия произнесла:
– Сутки. Я хочу сутки вашего времени. За это я готова отправиться с вами в Лондон и осмотреть бедняжку Аманду Ульямс.
– И что я буду обязан делать в эти сутки? – заподозрил Грант неладное.