– Но… теперь вы счастливы?
– Я довольна, – подумав, кивнула Джулия. – Значительно больше, чем может быть большинство женщин этого времени. Но счастлива? Для счастья мне нужно нечто другое, – покачала она головой задумчиво.
– Что же это? – заинтересовался Итан. – Дети? – пришла ему на ум идея, помня, что для женщин их дети – истинное счастье. Так было заведено столетиями, может, и в случае с Джулией правило работает? – За два года замужества вы так и не познали счастья материнства…
– Я не познала счастья материнства – потому что была к этому не готова, – возразила Джулия. – Дети? Вероятно, когда-нибудь. Но не сейчас. Условия не те, чтобы я была спокойна в достаточной мере за безопасность моего будущего ребенка.
– То есть, как «не готовы»? – вычленив из ее слов только это, переспросил Итан. – У вас, что же, с супругом...? – начал он и запнулся, поняв, что перешел черту, забывшись окончательно. Но Джулия не оскорбилась, только заливисто засмеялась:
– Вы про близость? Близость у меня с супругом была, дело не в этом. Чарльз был пылким любовником, оставив в память о нем множество приятных и незабываемых воспоминаний, – хохотнула она низко, вновь хитро прищурив глаза, поддразнивая герцога. – Просто мы с ним знали, что дети не должны быть обузой. Они обязаны быть долгожданными, желанными, и у нас – родителей – должны быть все возможности вырастить их счастливыми и здоровыми. Потому, пока наши финансы не были стабильными, мы с Чарльзом пришли к мнению, что торопиться с продолжением рода не стоит, и предпринимали все осторожности. А потом… уже не было возможности: Чарльз погиб. К сожалению или счастью, судьба обделила нас и в этом, – несколько буднично… точно заученный текст отозвалась Джулия. Итан уловил в этом ее желание скрыть боль от потери и уточнять не стал. – Но я рада каждому дню, проведенному с Чарли. Сожалею лишь о том, что он не увидел, что дело всей его жизни – оправдалось. Я достаточно утолила ваше любопытство?
– Утолили, – нехотя признал Итан и позволил себе несколько секунд молчания, подбирая слова, с которых следовало бы начать. – Брак не был договорным в прямом смысле этого слова, – нехотя и безлико отозвался Итан Грант. – Мне нужно было жениться, а Тереза идеально подходила: титулованная аристократка из уважаемой и богатой семьи, еще и дружной с моими родителями. Хороша собой и с прекрасным характером – этого казалось достаточно при выборе жены.
– «Казалось»? – ухватилась Джулия за нечаянно оброненное слово, что даже удивило Итана, не давая ему понять, чего от него хотят и к чему вопрос относится.
– Я сказал «казалось»? Нет, все так и было. Тереза была идеальной невестой.
– Вы, вероятно, были счастливы. Вам в жены досталась идеальная женщина, не так ли? – казалось бы, с вежливым и искренним интересом улыбнулась Джулия, но герцогу почудился в ее тоне скрытый подтекст. Ничего не располагало, казалось… но вопрос его кольнул за живое.
– Да, союз был весьма удачным: мы с мадам Грант очень уважали друг друга и заимели большие и более прочные связи. Все были в восторге от Терезы, а мне завидовали и радовались моей удаче, – согласился мужчина. – Жаль, что наш брак продлился не так долго, как хотелось бы.
– Сочувствую. Что послужило причиной трагедии? Болезнь герцогини, несчастный случай?
Мужчина напрягся и как будто закрылся в одно мгновение. И, впервые, Джулия пожалела о своем вопросе, настолько лицо мужчины переменилось. Хотя прежде он реагировал относительно спокойно на более провокационные вопросы, сейчас же его словно подменили.
– Итан, прошу прощения, если вопрос оказался личным. Не отвечайте, если не хотите… – попыталась Джулия взять слова назад, но мужчина словно опомнился, хоть и смотрел по-прежнему в одну точку.
– Мы потеряли ребенка. Первенца. Тереза не справилась с ношей, а врачи не успели ей помочь и сохранить жизнь хотя бы ей.
В купе воцарилась гнетущая тишина.
– Мне жаль, Итан. Искренне жаль, если вы способны в это поверить, – честно призналась Джулия, но мужчина все еще был во власти воспоминаний и почти не слышал свою спутницу, окунувшись в тот день и проживая его словно наяву уже который чертов раз.
Но впервые за эти годы… поражая сам себя, он заговорил об этом хоть с кем-то. Никому и никогда прежде…