- Император Адриан решил оградить Южную Британию от всего внешнего мира. Парадоксально, но при этом у императора совсем не было крупных военных походов, а войны, если и велись где-то на задворках империи, то заканчивались быстро и бесшумно. Он был очень любим солдатами за свою исключительную заботу, бывая настолько щедрым, что ему ещё при жизни слагались гимны. Армянам он позволил иметь своего царя, тогда как при Траяне у них был римский легат. От жителей Месопотамии он не требовал дани, которую наложили на неё прежние цезари. Он стал набирать в легионы не только римских граждан, но и жителей провинций, отчего к нему стекались люди со всех отдалённых земель. В сто восемнадцатом году Сенат и народ римский воздвиг ему на форуме грандиозную колонну, которую ты мог видеть, когда мы вошли в центр Рима. Помнишь, мы читали на ней надпись? «Цезарю Траяну Адриану Августу, сыну божественного Траяна Парфянского, внуку божественного Нервы, великому понтифику, дважды консулу, который первый и единственный из всех императоров , отменив долг в суме девятьсот миллионов сестерциев, превзошёл не только своих современников, но и их потомков, которые будут спокойно жить благодаря этой щедрости».
- А девятьсот миллионов сестерциев, - добавил Требухов, прислушиваясь к беседе (точнее, монологу Дмитрия Семёновича) – это вам, Николай, не понюшка табаку. Такой суммой империя могла бы жить безбедно пять, а то и десять лет.
- Да, - поддержал его Сазонов. – Возможно, его правление после Траяна считалось бы лучшим в истории, если бы не его преждевременная смерть…
Старик ещё хотел что-то добавить, продолжив лекцию, как вдруг внезапно умолк, выкатил изумлённо глаза и уставился на своих товарищей с растерянным видом. Рядом сидящий калмык схватился за амулет, висящий на груди, а Антон, всегда собранный и уверенный в себе, подобно профессору открыл рот и, прислушиваясь к чему-то, застыл на месте. Один Требухов ничего не понял, продолжая рассматривать скрученные в свитки папирусы.
- Потрясающе! – бормотал он себе под нос. – Мне попались в руки первые сборники «Географии», датируемые пятидесятым годом нашей эры! Великий Страбон из Амассии Понтийской создал семнадцать книг, включив в них атласы, и теперь одна из них у меня в руках…
- Что случилось? – поднял он голову, ощутив внезапную тишину. Ружин при этом не участвовал, находясь в сквере подле пасущейся на лужайке лошади.
Дмитрий Семёнович, озираясь и, будто выискивая кого-то, в предостережении поднял руку:
- Тихо!
Казалось, даже лошадь вдалеке навострила уши.
…И тут произошло нечто невероятное.
Воздух вокруг беседки сгустился, обрёл некую осязаемость и начал превращаться в едва заметное облако, клубясь и завязываясь в узел внутри себя. Послышались какие-то щелчки, похожие на статические помехи в радиоприёмнике, дунуло слабым ветерком, и облако сгустилось в парящий над землёй сфероид идеальных очертаний. Все уставились на этот непонятный объект, решительно не имея никакого понятия, что предпринять. Николай на всякий случай намотал амулет себе на палец, а Сазонов тем временем выкрикнул в пустоту, напугав и без того оторопелого Лёшку.
- Слышу тебя, девочка моя! Говори громче!
- Даша? – опешил Требухов, откидываясь спиной на мраморный бордюр беседки.
Ружин уже подошёл и, не совсем понимая, что произошло, уставился на парящий сфероид точно таким же изумлённым взглядом, как и все остальные. Лёшка забился под ноги Антону и счёл нужным до поры до времени не гавкать, пока, по его мнению, не выяснится этот непонятный феномен.
- Даша? – переспросил Борис Александрович.
Старик обескуражено кивнул головой, напряжённо прислушиваясь внутри себя, и хоть тишина вокруг царила полнейшая, было видно, как ему это трудно даётся. Выкрикнув в пустоту ещё несколько раз имя своей племянницы, он виновато развёл руками, морщась от напряжения:
- Пропала.
Наступила мучительная пауза. Все с нетерпением ждали его объяснения. Спустя минуту, удостоверившись, что голос девушки исчез, он поинтересовался у Антона:
- На этот раз ни ты, ни Коля ничего не слышали?
- Абсолютно! Даже помех и шума в голове не было.
- Но это же, очевидно! – воскликнул Требухов. Пришла очередь и ему высказать свою догадку, не уступая своему коллеге. – Если вы её слышите, следовательно, она каким-то образом нашла нас и вступила в сеанс связи!