Но на следующее утро все повторилось. Причем теперь меховой покров подбирался к коленям, а температура подскочила под сорок. Весь день Игорь провалялся в бреду. Он был уверен, что умирает. Наплевав на тайну, он уже собирался звонить в Скорую или, на худой конец, бывшей жене, но не смог удержать телефон в ослабевших пальцах. К вечеру ему внезапно стало легче - температура спала, и мех больше не рос. Больше того, стал вылезать и уже имеющийся. Через день от меха не осталось и следа, вернее все "следы" Игорь тщательно собрал пылесосом.
С тех пор он со страхом ждал повторения болезни, его не покидало навязчивое ощущение, что вот-вот произойдет новый приступ.
И все же Игорь не рискнул обратиться к медикам напрямую - доказательств у него уже не было, и врачи запросто могли принять его за психа.
Он начал наводить осторожные справки, выясняя, что говорит медицина о подобных случаях. Оказалось, ничего толкового. Тогда под предлогом написания биографии покойного отца Игорь побеседовал с его коллегами и друзьями - известными биологами и генетиками. И снова ноль. Впрочем, один из ученых к слову обмолвился, как однажды отец Игоря пошутил: дескать, дадут ли Нобелевскую премию за разгадку тайны снежного человека? На что коллега резонно ответил:
- Как можно разгадать то, чего нет?
После того разговора Игорь вернулся домой и, поколебавшись, вскрыл отцовское письмо, хотя до назначенного срока оставалось еще больше четырех лет. Текст письма не просто ошеломил - поверг в ужас.
"Если ты читаешь эти строки, - писал отец, - то одно из двух: либо тебе исполнилось тридцать пять лет, либо произошло нечто, мягко говоря, осложнившее твою жизнь. Если тебе 35 и ничего необычного, с медицинской точки зрения, с тобой не происходит, уничтожь письмо, не читая. Но если у тебя случился приступ странной болезни, прочти внимательно, ибо от этого зависит твоя жизнь, потому что повторный приступ убьет тебя. Не обращайся к врачам, они не столько помогут, сколько навредят. Я понимаю, что ты напуган, ошеломлен, но успокойся - против твоей болезни есть лекарство. Поезжай в Сибирь, на речку Соленую - она такая одна, не ошибешься, - разыщи деревню под названием Медвежьи Ключи. Там, и только там, твое спасение. Торопись. Если первый приступ уже был, времени почти не осталось. Не жди от меня извинений. Поверь: все, что я сделал с тобой, в первую очередь было ради твоего блага, а потом уже ради науки. Надеюсь, ты не возненавидишь меня, когда узнаешь правду. Не смотря ни на что, любящий тебя отец.
P.S. Если хочешь жить, разыщи Медвежьи Ключи!"
Прочитав письмо, Игорь сразу вспомнил о той, презрительно отложенной поначалу фотографии. Теперь он другими глазами взглянул на расколотую пополам гору и стоящего у плетня снежного человека. И чем дольше Игорь вглядывался, тем больше ему казалось, что однажды он уже видел эти остроконечные, пронзающие небо вершины, эти заросшие соснами склоны, этот покосившийся домик на краю деревни. Видел не на фотографии, а в реальности. Или в другой жизни. Или во сне. И эти расплывчатые воспоминания почему-то переплетались с другими: он лежит на холодном столе в странной, похожей на операционную комнате, в глаза бьет резкий болезненный свет, рядом стоит отец в синем хирургическом халате, в руках у него шприц.
"Мне не будет больно?" - слышит Игорь свой собственный, только детский голос.
"Это ради твоего же блага, сынок", - отвечает отец...
...Болезнь вернулась, когда Игорь уже держал в руках билеты на авиарейс "Москва-Иркутск". На этот раз недуг развивался медленнее. Температура почти не повышалась, и меховой покров поначалу не торопился окутывать тело, но...
Игорь хорошо помнил строчки из письма отца: "Повторный приступ убьет тебя" и "Если хочешь жить, разыщи Медвежьи Ключи!"
И вот он стоит в темном дворе местного егеря, который категорично утверждает, будто такой деревни в природе не существует...
Игорь почувствовал глухое отчаяние, но тут же одернул себя - так нельзя! Сейчас не время для паники. Нужно действовать! Как говорится: дорогу осилит идущий. Идущий, а не ноющий! Он заставит егеря отвести его в эти чертовы Ключи. Или, на худой конец, разыщет эту деревню сам...
Игорь сунул голову под теплую струю воды, чувствуя, как паника отступает, сменяясь привычным самообладанием, которое не раз выручало его в самые острые моменты беспокойной репортерской деятельности, выводя живым из-под пуль снайперов и минометных обстрелов. Затем утерся полотенцем, еще немного постоял, окончательно приходя в себя, надел футболку и пошел в дом.
Утром Игорь проснулся от негромкого, но эмоционального разговора. Голоса доносились из той комнаты, где ночевал Олег.
- ...В том-то и дело, что трупа два! - горячился незнакомый баритон.
- Первый - Митькин, а второй чей, установили? - спросил голос Олега.
- Пока нет, но думаю что браконьера. Вчера ведь только одного нашли, а браконьеры по одному-то не ходят.
Голоса помолчали. Судя по звукам, Олег торопливо одевался.
- А Митька как с браконьером в одной компании оказался? - спросил Олег.
- Кто ж его знает... Но вроде Митька того браконьера защитить пытался... А вообще, ты лучше сам сходи, посмотри. Мы там ничего не трогали, чтобы следы не затоптать.
Игорь вскочил с кровати. Опасаясь, что Олег случайно увидит мех на его теле, он спал, не раздеваясь. Даже носки не снимал, только кроссовки. И теперь, не теряя времени на обувь, поспешно сунулся за дверь.