С тех пор Игорь со страхом ждал повторения болезни, его не покидало навязчивое ощущение, что вот-вот произойдет новый приступ. И все же он не рискнул обратиться к медикам напрямую: доказательств у него уже не было, и врачи запросто могли принять его за психа.
Он начал наводить осторожные справки, выясняя, что говорит медицина о подобных случаях. Оказалось – ничего толкового. Тогда под предлогом написания биографии покойного отца Игорь побеседовал с его коллегами и друзьями – известными биологами и генетиками. И снова – ноль. Впрочем, один из ученых к слову обмолвился, как однажды отец пошутил: дескать, дадут ли Нобелевскую премию за разгадку тайны снежного человека? На что коллега резонно ответил: как можно разгадать то, чего нет?
После того разговора Игорь вернулся домой и, поколебавшись, вскрыл отцовское письмо, хотя до назначенного срока оставалось еще больше четырех лет. Текст письма не просто ошеломил – поверг в ужас.
«Если ты читаешь эти строки, – писал отец, – то одно из двух: либо тебе исполнилось тридцать пять лет, либо произошло нечто, мягко говоря, осложнившее твою жизнь. Если тебе 35 и ничего необычного, с медицинской точки зрения, с тобой не происходит, уничтожь письмо, не читая. Но если у тебя случился приступ странной болезни, прочти внимательно, ибо от этого зависит твоя жизнь, потому что повторный приступ убьет тебя. Не обращайся к врачам: они не столько помогут, сколько навредят. Я понимаю, что ты напуган, ошеломлен, но успокойся: против твоей болезни есть лекарство. Поезжай в Сибирь, на речку Соленую – она такая одна, не ошибешься, – разыщи деревню под названием Медвежьи Ключи. Там, и только там, твое спасение. Торопись. Если первый приступ уже был, времени почти не осталось. Не жди от меня извинений. Поверь: все, что я сделал с тобой, в первую очередь было ради твоего блага, а потом уже ради науки. Надеюсь, ты не возненавидишь меня, когда узнаешь правду. Не смотря ни на что, любящий тебя отец.
P.S. Если хочешь жить, разыщи Медвежьи Ключи!»
Прочитав письмо, Игорь сразу вспомнил о той, презрительно отложенной поначалу фотографии. Теперь он другими глазами взглянул на расколотую пополам гору и стоящего у плетня снежного человека. И чем дольше Игорь вглядывался, тем больше ему казалось, что однажды он уже видел эти остроконечные, пронзающие небо вершины, эти заросшие соснами склоны, этот покосившийся домик на краю деревни. Видел не на фотографии, а в реальности. Или в другой жизни. Или во сне. И эти расплывчатые воспоминания почему-то переплетались с другими: он лежит на холодном столе в странной, похожей на операционную комнате, в глаза бьет резкий болезненный свет, рядом стоит отец в синем хирургическом халате, в руках у него шприц.
«Мне не будет больно?» – слышит Игорь свой собственный, только детский голос.
«Это ради твоего же блага, сынок», – отвечает отец…
…Болезнь вернулась, когда Игорь уже держал в руках билеты на авиарейс «Москва-Иркутск». На этот раз недуг развивался медленнее: температура почти не повышалась, и меховой покров поначалу не торопился окутывать тело, но… Игорь хорошо помнил строчки из письма отца: «Повторный приступ убьет тебя» и «Если хочешь жить, разыщи Медвежьи Ключи!»
И вот он стоит в темном дворе местного егеря, который категорично утверждает, будто такой деревни в природе не существует!