Коняга была так себе, но легко делала километров шесть-семь в час. Даша обняла меня за талию и прижалась к спине. Как и обещал, я через полверсты приглядел подходящее дерево, близко стоящее у дороги и прислонил к нему карабин.
— Скоро уже? — спросила Ордынцева. — Мне спать хочется.
— Подремли, только крепче держись, а то свалишься. Когда будем подъезжать, я тебя разбужу.
Наш Росинант, не убыстряя и не замедляя шаг, трусил по дороге, и меня самого начало клонить в сон. Чтобы не заснуть, я таращил глаза и вспоминал приятные моменты жизни. Последнее время их было до обидного мало.
— А где мы будем прятаться? — вдруг спросила Даша.
Я не успел ответить, впереди появился просвет в деревьях, и мы, наконец, выехали из леса. На открытой местности было значительно светлее. Вдалеке виднелись темные кучи, это были дома окраины Троицка. Время приближалось к полуночи, и там не светилось ни одно окно.
— Вот и Троицк, — сказал я и свернул с дороги на едва видную в темноте тропу.
— Мы куда едем? — спросила Даша.
— Вон к той роще у реки, — показал я направление рукой, — там наш заколдованный замок.
— Правда? А почему замок?
— Назови по-другому: острог, городище, хоромина. Его построили еще при Иване Грозном, там прятал награбленные богатства какой-то воевода. А потом в нем поселилась нечистая сила.
— Не нужно меня пугать, я не боюсь привидений, — не очень уверенно сказала революционерка.
— Я и не пугаю, однако, лучше бы нам с ними не встретиться. Впрочем, когда я был здесь последний раз, тут на часах стоял какой-то революционный оборванец, так что, может, и обойдется.
— Так ты серьезно, про нечистую силу? Может быть, тогда поедем в другое место? — заволновалась атеистка.
— Не дрейфь, подруга, как-нибудь прорвемся, — пообещал я и направил лошадь к темнеющему на фоне облачного неба Чертовому замку
Чем ближе мы подъезжали к сакраментальному месту, тем тревожнее делалось на душе. Подвигов последних дней мне хватило с избытком, и душа требовала покоя и отдыха. Однако, другого реального варианта выбраться из наших передряг у меня просто не было. Пришлось взять себя в руки.
— Выпей коньяка, — предложил я Ордынцевой, останавливая лошадь возле распахнутых настежь ворот.
— Я боюсь, — ответила она, прижимаясь к моей спине.
— Все будет хорошо, сейчас взбодримся и вперед, через тернии к звездам!
Я спрыгнул на землю и помог спуститься Даше. Она встала так, чтобы лошадь отгораживала ее от страшного места. Я вытащил из своего «сидора» недопитую бутылку и протянул ей, Она взяла сосуд, подержала его в руке и жестом отчаянья приложила к губам. Сделала несколько глотков и закашлялась Я отобрал бутылку и допил остатки.
— Теперь идем, если там кто-нибудь есть, держись как можно естественнее, — попросил я.
— А кто там может быть? — дрожащим голосом спросила она.
— Кто, кто! Часовой!
— А я думала, нечистая сила, — успокаиваясь, произнесла Даша.
Я взял лошадь под уздцы, и мы вошли в до боли знакомый двор. Здесь было тихо и пустынно. Никаких часовых видно не было. Я сразу направился к месту, где находился генератор времени, замаскированный под могильную плиту. Бурьян, обычно росший в этой части двора, уже пожелтевшим лежал на земле, так что я издалека увидел нашу спасительницу.
То, как буднично и просто проходило наше бегство, меня немного озадачило. Обычно, стоило мне сюда попасть, начинались какие-то непредвиденные события. Однако, на этот раз, кажется, все обходилось без экстрима. Я освободил лошадь от уздечки, и она тотчас опустила морду к земле в надежде чем-нибудь подхарчиться. Я подхлестнул ее рукой по крупу, и она побежала к сторону открытых ворот. Без седоков животное двигалось довольно резво.
— И где мы здесь будем прятаться? — с иронией спросила Даша. — Под этой плитой?
— Нет, иди сюда, — позвал я, — нам просто нужно одновременно на нее встать. Это тебе не страшно?
— Страшно, но встану!
Я взял ее за руку и просчитал:
— Раз, два, три!
После чего мы одновременно шагнули вперед.
— Ну и что? — спросила Ордынцева, косясь на меня. — Ты меня разыгрываешь?
— Нет, потерпи немного, скоро все поймешь.
— Я не могу терпеть, у меня болят нога и зубы! У тебя не осталось коньяка?
— Подожди, будет тебе и коньяк, и марципаны в шоколаде. Стой на месте, — почти крикнул я, увидев, что Даша хочет сойти с плиты. Коньяк ударил ей в голову, и она стала не в меру оживленной.
— Хорошо, а ты меня любишь? — подчинившись грубой силе, подозрительно спросила она.
— Конечно, люблю.
— А без «конечно»?!
— И без «конечно», постой, ради бога, спокойно, — взмолился я. — Скоро все кончится.
— Что кончится? — игриво поинтересовалась она, наваливаясь на меня всем телом. — Ой, какая я пьяная!
— Зубы перестанут болеть, — пообещал я и столкнул ее с плиты.
— Смотри, дождик пошел, — сказала она, оглядываясь по сторонам, — а почему его раньше не было?
Я не ответил, сторожко оглядываясь по сторонам. То, что мы переместились, было понятно, только не у кого было узнать, в какое время!
Глава 16
Дождь был нудным и холодным. Как только стало понятно, что мы теперь в недосягаемости для недавних врагов, у меня начало спадать нервное напряжение, позволявшее продержаться все это время. Даша, в противоположность мне, искренне веселилась. Однако, как только первое приятное опьянение у нее прошло, неожиданно начала ко мне цепляться.
— Долго ты собираешься держать меня под дождем? — оборвав смех, строго спросила она
— Нам пока некуда идти. Придется дождаться утра
— Я не хочу ждать. Я хочу горячего чая с ромом!
— Чего ты хочешь? — поразился я такой странной фантазии.
— Ну, тогда хотя бы кваса, — пошла на уступки Ордынцева. — Почему меня никто не любит?
Время приближалось к часу ночи, и деваться нам было просто некуда. Тем более, что я не знал, в какой год мы попали, и поэтому посчитал, что лучше померзнуть ночью, чем нарваться на какие-нибудь очередные крупные неприятности
— Давай пойдем в Уком и устроим там диспут! — вышла со следующей инициативой моя пьяная соратница.
— Утром, все утром, — ответил я, думая, где бы нам провести оставшуюся ночь
Идти в темнеющую в нескольких десятках метров от нас хоромину мне категорически не хотелось. Слишком мрачным было это место для полуночных бдений. Правда, был здесь же в ограде сарай, в котором меня когда-то держали прикованным к стене сатанисты, но и он не вселял особой симпатии
— Эй, товарищ! Можно вас на минуточку1 — вдруг закричала Даша.
— Тихо, ты с ума сошла! — зашипел я на нее.
Однако, она, не обращая на меня внимания, быстро пошла в сторону ворот.
Я присмотрелся и увидел около них какого-то человека. «Этого нам только не хватает», — подумал я, вытащил из кармана наган, взвел курок и пошел следом.
Человек, стоя на месте, ждал, когда мы подойдем. Рассмотреть, кто это, было невозможно, но то, что в этом месте, пользующемся у жителей дурной славой, будет прогуливаться добропорядочный местный обыватель, исключалось
— Товарищ, — продолжала выступать пьяная Ордынцева, — у вас прикурить огонька не найдется?
— Даша, стой! Стой, тебе говорят! — шипел я сзади, но она не обращала на меня никакого внимания.
Когда мы подошли так близко, что можно было что-то разглядеть, я спрятал руку с оружием за спину. Неизвестный оказался бородатым мужиком, каких на Руси хоть пруд пруди, как сказал бы по его поводу какой-нибудь дореволюционный сатирик.
— Товарищ, у вас есть спичка?1 — требовательно спросила Даша.
Зачем ей понадобилась спичка, я не знал. Мало того, что она не курила, у нас не было и папирос.
— Оченно извиняюсь, гражданочка, — негромко ответил мужик, — нет у нас спичек, мы не курящие.
— Правда?! — воскликнула моя соратница с таким удивлением, как будто тот сказал невесть какую нелепицу. — А что у вас есть?
— Топор вот есть, — сказал он и поправил засунутое за пояс топорище, — а больше, извиняюсь, ничего нет.