— Княжич женат?
— Был… когда-то. Умерла моя лада при родах… Сына Бояна оста-вила и умерла… Радославой звали.
— Печально.
Было видно, что император искренне сочувствует столь печальным событиям в судьбе посла.
— И у меня первая любимая женщина покинула наш бренный мир при схожих обстоятельствах. Минервина. Она не была официальной женой, всего лишь конкубиной, сожительницей, но я ее искренне лю-бил… И она меня… Сына нашего, Крипса, я не сберег…
— Сожалею, — только и сказал Бус, не вдаваясь в подробности, так как уже знал о трагической истории старшего сына императора ромеев.
— Как ни кинь — а судьбы наши, посол, имеют схожесть, — печально пошутил Константин. — Видно, небо позаботилось, чтобы нам в этой жизни рука об руку идти. А чтобы схожести еще больше было, надо, княжич, тебя тут женить… Чтобы новая жена тебе детишек больше на-рожала. Как на такое дело смотришь?
— Жена еще никому не мешала, — ответно отшутился Бус на неожи-данное предложение императора. — Только что-то пока претенденток в жены не встречал…
— Ну, это дело поправимо, — улыбнулся Константин, и лицо его разгладилось и просветлело. — Вот на следующей неделе у нас будет праздник во дворце. Соберутся первые красавицы со всей империи. Приглашаю тебя с твоими молодыми боярами. Повеселитесь, заодно и невесту себе подыщешь. Как, не возражаешь?..
— Заманчивое предложение… — не ответил отказом, но и не дал со-гласия Бус. — Заманчивое…
— Если какая царевна или княжна приглянется, ты только шепни, — сам сватом буду. Думаю, что такому свату никто не откажет. А?
Император говорил это, как бы шутя, но в каждой шутке, как из-вестно, доля серьезности есть.
— Такому — точно, никто не откажет, — засмеялся открыто и ис-кренне Бус.
— Так будем считать, что дело сделано! — не спросил, а резюмиро-вал Константин.
Бус промолчал. Но молчание — знак согласия!
Потом они вдвоем обсуждали основной вопрос: союзные и совме-стные действия против готов.
— Вы с князем Дажиным пропустите через свои владения сарматов. Пусть они всей своей массой ударят на готов с востока. А мы, точнее войска моего старшего сына Константина Второго нанесут по готам удар с юга и запада. Вы с царем Боспора Савроматом, если можете, по-могите сарматам.
— Но Савромат не желает вступать с готами в конфликт. Пытается тихо отсидеться… — начал было пояснять русколанский посол извест-ную ему по прежней встрече с правителем Боспора ситуацию.
— Я ему прикажу, специального и полномочного своего представи-теля пошлю. Если будет нужно, тот Савромату на пальцах растолкует: что и по чем. — Константин говорил спокойно, не повышая тона, но в его спокойном голосе явно чувствовалась не только откровенная угроза, но и непреклонная решимость исполнить эту угрозу. — И Савромат, на-деюсь, поймет, если дорожит своей короной, где лежит его выгода на данный момент. Убедительно?
— Убедительно.
— Раз убедительно, то достаточно о серьезном. Давай о чем-нибудь попроще поговорим. — Давая понять, что пора обсуждения серьезных вопросов миновала, сказал Константин. — Мои люди, — сделал он не-большую паузу, чтобы Бус смог догадаться, что русколанское посольст-во находится под постоянным «присмотром» и наблюдением специаль-ных людей из окружения императора, — доносят о том, что твой жрец уже обошел чуть ли не все храмы и библиотеки в городе, десятки, если не сотни древних свитков и книг скупил. На что они ему?
— Златогор, — стал отвечать Бус, — надеюсь, что речь идет о нем, всегда был очень любознательным человеком, всегда находился в поис-ке. И меня тому же учил, да, видать, не в коня корм…
— Не скажи, — засмеялся Константин. — Я бы так никому не совето-вал даже думать. Латинским владеешь, греческим владеешь, и еще сво-им родным. Я, к примеру, только латинским и греческим.
— Знание языков — это еще не Знание. Против знаний Златогора мои познания — познания младенца.
— Скорее всего, так… — задумчиво молвил Константин. — Мне со-общили, что твой волхв, этот почтенный старец трем молодцам, напав-шим на него с ножами, — видать думали легко поживиться за счет ста-рика, — такую трепку без всякого оружия, одним посохом, устроил, что еле «мальцов» тех откачали. Калеками сделал, теперь никогда не будут нападать на почтенных людей. Чай, слышал?