— Что так, на ночь глядя? — спросил Бодрич сына, когда тот, при-гнувшись под вереей, въехал в распахнутые створки ворот во двор ро-дительского дома. — Али светлого дня не хватает?
— Да ладно тебе, старый, сына вопросами мучить, — всплеснула осуждающе руками, словно птица крылами, Купава. — Где это видано: гостя вопросами встречать. Вот, мужики, не поинтересуются, ел ли, не ел ли, устал ли с дороги?.. Нет же — сразу сказывай причину!
— А ты, как старая квочка, мать, раскудахталась, — миролюбиво и с долей виноватой нотки огрызнулся Бродич, беря коня сына под уздцы, чтобы отвести к коновязи и привязать. — Даже спросить нельзя что ли отцу родному? Надолго к нам? — обратился вновь к сыну.
Не прислушиваясь к перепалке родителей, Ярун молодецки соско-чил с коня, доверив его отцу. Был он в обыденной одежде, но все равно выглядел этаким молодцом.
— Не надолго, на чуток. Заскочил вот повидать перед дальней доро-гой. Завтра на зорьке в поход отправляемся.
— Какой поход? — насторожился Бродич. — Ни сном, ни духом о та-ком не слышно. Ни вече не собирали, ни клича воям не объявляли.
Застыла с немым вопросом и Купава, горестно скрестив руки на груди. Мужа была привычна провожать в походы и сражения, а вот о проводах сына услышала и обомлела.
— Поход обыкновенный, — принялся успокаивать родителей Ярун. — Воинский. Князь Севко поручил мне сотню воев до Кияра Антского довести. А его о том будто бы князь Русколани Бус Белояр просил.
— Это сын-то Дажина? — спросил Бродич, привязав коня сына.
— Он самый.
— А где же старый князь? Дажин?
— Чего не ведаю, того не ведаю.
— Мужики, хватит вам на базу языками чесать, — словно спохвати-лась Купава, — идите-ка в избу. Там и погуторите. Я сейчас младшень-кого позову — пусть брательника повидает перед походом — кто знает, когда увидеться вновь доведется: поход — не детская забава, — да стол накрою.
Сказала и побежала чуть грузновато, но, по-прежнему сноровисто за угол дома, туда, где находилась половина Родима.
Родительский дом почти ничем не изменился. В сенях по-прежнему было темно и пахло сеном и домашней скотиной, гнилой со-ломой и скотской мочой. Стены избы все так же чернели сажей. Так же вдоль них шли деревянные скамьи-полати для хозяев и для гостей, пе-регороженные между собой полотняными занавесками — полохом. В красном углу на почерневшем от копоти и времени деревянном постав-це все так же сутулились статуэтки любимых и почитаемых божков: четырехликого Световида, толстозадой и грудастой Макоши, добро-душного трехликого Велеса, страшноватого Перуна.
— Так что за поход-то? — вновь спросил Бродич, поджигая от коп-тящей плошки один из факелов, используемых для пущего освещения избы, а сын в это время усаживался возле стола на лавке. — Поясни-ка поточнее, пока бабы не наскочили да своими языками серьезный разго-вор не перебили.
Бродич за нарочной грубоватостью старался не показывать сыну свое переживание за предстоящий поход. Как старый и опытный воин он знал, что простых походов не бывает, тем более, когда поход этот решен так быстро и так скоропалительно.
Полумрак от коптящего факела, изготовленного из бересты березы, потрескивающего и брызгающего во все стороны искрами, не очень-то располагал к застольным беседам. Но время поджимало.
— Поход, — нахмурил брови Ярун, сделав это точь в точь, как делал его отец Бродич в молодости, что ни раз про себя отмечала Купава, лю-буясь сыном в редкие минуты совместного досуга, — вроде бы не бое-вой… То ли порубежье надо от кого-то некоторое время охранять, то ли какое-то чужое племя через земли русичей сопроводить, чтобы ненаро-ком не нашкодили. Впрочем, то не наша забота. Мы люди военные, что скажут, то исполним…
— И много этих военных людей идет в поход? — поинтересовался как бы мимоходом, вскользь, Бродич, разглаживая и без того опрятно расчесанную окладистую бородку.
— Только моя сотня.
— Вот оно как! — то ли удивился, то ли обрадовался Бродич. — И что же за доверие тебе такое? Или иных сотников в княжеской дружине нет? — Он-то знал, что в дружине курского князя около четырех сотен воев, четверо сотников и воевода, однако спрашивал, словно был не сведущ в том деле. С умыслом.
— Князь Севко считает, что моя сотня наиболее подготовленная. Молодец к молодцу. — Не без гордости пояснил Ярун выбор князя, даже грудь колесом при этом выправил, да так, что холщовая хорошо выбе-ленная и чисто выстиранная Жалейкой рубаха чуть не затрещала по швам.