— Ключ открывает двери? Он поможет мне там открывать любые двери?
Он кивнул — «воистину».
— Круто! Спасибо, Марк! Ты сам это сделал?
Он кивнул еле заметно — «да, отстаньте».
— Скажи — я знаю, ты там был, — как найти в том здании прокуратуру?
Он замотал головой — «нет, да, нет-нет, ужас!»
— Марк, хоть какая-то особенность… вспомни. Если я буду знать, мне легче будет их найти.
— Синий.
— Синие стены! — буквально завопил я, так как вспомнил, что когда мы с Полой вышагивали тогда по офису Интерры, на стенах были стрелки разного цвета, без надписей. Значит, нужно искать синие стрелки! Я взял вялую руку несчастного математика и крепко сжал. — Спасибо. Я сделаю всё, что смогу.
Марк вытащил свою ладонь из моего рукопожатия, обтёр её о штаны, посмотрел куда-то мимо и сказал:
— Увижу. — Развернулся и ушёл, шаркая ботинками на толстенной подошве.
Мы с Люком даже застыли на какое-то время. Но обсуждать не стали. Да и что тут обсуждать? Вчера Люк ходил как раз в дом Марка, там беседовал с людьми и, видимо, всё-таки сказал обо мне. Марк — математик и инженер, и, очевидно, не все воспоминания и чувства вытравили у него силовые органы этого мира, поэтому он и поделился своим изобретением, решил помочь чем может. Ответственности прибавилось…
Мы простились с Люком всего через сто метров, выйдя из его безоконного дома: ему налево, мне — прямо.
— Фома, ты прости меня за то, что я вчера тебя чуть не убил, — неловко начал прощание он. — Удачи тебе. Если ты уйдёшь в своё время, я пойму, мы все поймём. Но… лучше останься. Всё… — и он резко развернулся и пошёл не оглядываясь. И я подумал, что из него получится великолепный вождь, постапокалиптический Че Гевара, и что у него вообще всё получится…
До здания Интерры добрался быстро, по пути заметил форсеров, но успел спрятаться и миновал встречи с ними. И вот оно, зеркальное здание с волнистой крышей, что-то незаметно никаких дополнительных мер безопасности. Вернее, их вообще нет. Я выдохнул и решительно направился к входу… Стеклянная дверь с маленькими буковками названия не впускала меня. Чёрт! В прошлый раз Пола ничего особенного не делала: мы подошли, и дверь приветливо открылась. А сейчас? Осмотрел дверь — ничего, но на соседней панели увидел едва заметную зеркальную панельку, вроде её тогда не было. Я затронул её пальцем, и вдруг на панели высветился зелёный треугольник. Три секунды — и он погас. Затронул пальцем ещё раз — опять загорелось. Я достал треугольный ключик Марка и прижал к зелёному индикатору. Тот тихо, по-комариному, запищал и замигал беспомощно. Двери раскрылись, но тут же закрылись снова и ещё раз открылись… Чёрт! Похоже, этот ключ не то чтобы открывает все двери, он выводит из строя налаженную систему, ломает её. И плевать! Я подгадал, как распахнулись двери, запрыгнул внутрь и сразу дал дёру, ибо, факт, сейчас прибегут из службы безопасности проверять, что с замком.
По коридору направо, туда, где мы шли в прошлый раз, где со стен улыбаются счастливые жители Интерры, те, что без дефектов, в холл с мониторами слежения за «эйч-ди». К счастью, там была, как и прежде, только одна девушка. И это другая девушка! Она изумлённо посмотрела на меня, захлопала ресницами. Но я помню, как надо! Подошёл ближе, положил правую руку на её плечо и выпалил:
— Приветствую! Я Томас Альбус, «эйч-ай» профиль «джи», прибыл с госпожой-протектором. Проверьте, архонт Валерий Альбертович у себя? В руме тринадцать девяносто? — главное ведь, решительный тон и уверенный взгляд, и неважно, что на башке странная тряпка и сердце бьётся бешено. Девушка послушно подбежала к своему столику, ткнула по панели и вежливо сообщила, что архонт на допросе в прокуратуре. Я удовлетворённо кивнул головой: — Значит, мне надо поспешить. Почему начали без меня? — и пошёл вон. Она же мне ещё крикнула:
— Допрос в руме 1244!
— Благодарю! — и скрылся из её виду. Хм… значит, нашего архонта-взяточника допрашивают? Интересно, по поводу меня? Или по поводу использования служебного положения? Но нужно спешить. Навстречу кто-то шёл, и я свернул в боковой коридор, вышел ещё в какой-то холл — тупик, полукругом белые двери. Чёрт, наверное, нужно назад. Но вдруг одни двери разъехались и оттуда вышло три человека — форсеры! Они покосились на меня, вернее на мою красную обёртку головы, и быстро пошли по коридору. Это лифт! И я заскочил туда. Лифт стеклянный и наружный — слева и справа шахты других лифтов. Так, панель управления: красная, жёлтая, зелёная, белая, чёрная и синяя кнопки. Жму синюю! Двери лифта замкнулись, и он плавно пополз вверх. В соседней шахте тоже двигался лифт, только, наоборот, вниз. Там был всего один человек. Он радостно развернулся ко мне, и улыбка сползла с его лица. Это был тот здоровяк с чугунной челюстью, который представился как Клейтос. Он прищурил глаза, выпятил челюсть и припал к лифтовому стеклу. Значит, узнал. Блядь! Я раскрыт! Рановато! Что, интересно, он сейчас будет делать? Сам побежит меня ловить или сначала посоветуется с кем-нибудь? Наши кабины разорвали наполненные обоюдным подозрением взгляды. Пикнула синяя клавиша, лифт остановился, двери открылись. Синий цвет затопил всё залифтовое пространство. Тут же стояли два человека, эти — «нефорсеры». Беру быка за рога:
— Не подскажете, где рум 1244?
— Прямо и направо первый поворот, там увидите боксы для допросов, только там замок поставили…
— Спасибо, про замок я знаю, — уверенно ответил я и пошёл на три буквы, то есть в этот самый рум. С чего-то ведь надо начинать! Где искать Полу и Яна? Как только я повернул направо, у меня возникла идея… Я вернулся в коридор, прошёл дальше, завернул налево: тут стеклянные двери с панелью-замком, подобным входному. Вытащил ключ — приложил, дверь мягко открылась, а индикатор быстро замигал и сдох… Теперь назад и ещё поворот налево. И здесь сломаем! Теперь пойду направо, ого, тут две двери. Взломал и их. Все панели-замки, что я обнаруживал на своём пути, припечатывал треугольничком Марка. Все реагировали по-разному: одни начинали открываться-закрываться, другие блокировались в полуоткрытом состоянии, третьи просто открывались и превращались в банальную калитку без электронных прибамбасов, четвёртые начинали жалобно пикать и высвечивать на панели какие-то безумные цифры и знаки. Вот она — революция машин в мелком офисном масштабе! Теперь люди кинутся на «спасение» сразу многих замков — возможно, это собьёт их с толку.
А я же бегу назад, туда, где за прозрачной дверью видны номера боксов: 1242, 1242(а), 1243, 1242(b), 1244, 1244(с). Эта дверь испытание треугольным ключом выдержала достойно: просто открылась. Решил, что нужно попробовать заглянуть в рум 1244, но не как новоявленный Хлестаков: «Здрасте, я прощелыга-ревизор, верьте мне!» Тут ведь прокуратура — эти вряд ли лобызать кинутся. Решил зайти в бокс под литерой «с».
Ключ сработал и тут, замок щёлкнул, и я вошёл внутрь. В комнате было пусто, здесь на полукруглом столике расположилась какая-то аппаратура, стояло странное кресло, похожее на стоматологический эшафот, с его подлокотников свисали проводки. В углу стояла большая, размером с бочку, пластиковая ёмкость. Почему-то мне подумалось про пыточную. Впрочем, некогда думать. Сбоку дверь, явно ведёт в основное помещение для допроса. Хм… её даже не нужно было взламывать. Она тихо отодвинулась от моего осторожного нажатия, образовав щель.
— …и сколько?
— Тринадцать…
— Глава 32, пункт 3, особо крупные размеры. О чём вы думали?
— Виноват. Виноват.
— Что кроме цвета волос и отсутствие в базе вас так удивило в нём?
— Длина волос: они не короткие, как у «эйч-ди», и не длинные, как у «эйч-ай».
— Ещё?
— Он сказал, что он русский. Да, русский.
— Хорошо хоть не вавилонянин… Ваша реакция?
— Я подумал, что он шутит, шутит он.
— Отличные шутки: приходит человек ненормативной внешности, говорит, что потерял память, у него нет с собой генспоненты, его нет в базе, называется птицей, заявляет, что сожительствовал со служащей Дамна. И это шутки?
— Про беременность сказала Пола. Мне показалось, что он был растерян.