— И каков твой план?
— Спасти тебя, твоего ребёнка, Яна и ваш мир!
— Отличный план, очень конкретный! Жми чёрный! — Лифт поплыл. — Значит так: вези меня на мобисите в изолятор, только так ты можешь проникнуть туда. Скажешь на терминале допуска, что меня вычистили. И ещё: возможно, мы идём за Яном зря. Возможно, его уже дистиллировали.
— Как Марка?
— Да. Ты удивительно информирован.
— Нет, Яну ещё не промыли мозги, но должны… Я и это знаю. Пола, пообещай, что в этот раз ты не предашь меня!
— Когда это я тебя предавала? В прошлый раз это была маленькая хитрость, я была вынуждена.
— Ну-ну…
— Нужно будет у какого-нибудь форсера отобрать фотошокер.
— А что это?
— Ты как из другого мира! Их оружие! Что это может быть ещё? Мы прибыли! — Пола прикрыла бесполезные уже скобы на руки, изобразила на лице муку и выдала последнее распоряжение: — Форсера на терминале допуска зовут Рон, сейчас прямо и налево увидишь вход в изолятор. Вперёд!
Я с целеустремлённым выражением лица толкал кресло перед собой.
— Приветствую вас, Рон. Возвращаю Полу, куратора фамилии Мартен…
— Что? Вычистили? — бесцветно спросил совсем молодой форсер, а я кивнул в ответ. — Проходите сюда, через сканер. Обычная процедура. Ваш ример?
Чтобы пройти сквозь эту странную раму, нужно приставить левую ладонь к указанной панели? Прикладываю. Чёрт, система вдруг замигала, как замигал и форсер Рон. Этого и следовало ожидать, ведь мои персональные данные не вставились туда сами собой!
Пола соскочила с кресла, швырнула его прямо на бедолагу Рона, поддела его ещё и ногой, прыгнула на упавшего, выкрутила руки назад, содрала с запястья какой-то браслет, вывернула форсеру голову и… из браслета «выстрелила» светом прямо в испуганные глаза парню. Тот обмяк. Круто! Это и есть фотошокер! Я стою как в кино…
— Живее! Бежим за Яном! Сейчас сюда все примчатся! — крикнула мне супер-вумен.
— Нет! Уходи! А я останусь. Слышишь? Тебе нужно уходить! — ведь я понимал, что перспектива не быть пойманным очень зыбка, и надо хотя бы спасти Полу.
— Но ты просил не предавать тебя!
— Ты не предашь, если сможешь выбраться, помочь Люку и родить ему нормального ребёнка с дефектами или без! За меня не беспокойся! Люк тебе расскажет обо мне то, что ты не знаешь! Беги! — Мгновение мы зацеплялись взглядами, Пола порывисто обняла меня, оттолкнула и побежала назад, туда, откуда мы только что пришли. Она сможет выйти! Она сможет спрятаться! Они будут нормальной парой: Люк и Пола, им же просто суждено быть вместе! И всегда было суждено. При чём тут я? Никакое хорошее отношение, никакое спасение жизни, никакое завидное положение в обществе или внешние данные не смогут заменить просто любовь. Мне же надо найти Яна — возможно, и нам суждено быть вместе… или не суждено…
И я побежал вглубь чёрного, мигающего нервным светом коридора, свернул, так как услышал топот бегущих навстречу. Спрятался за своевременный выступ, когда из какой-то двери выглянул любопытный человек. Увидел на двери напротив номер 1117. Где-то рядом камера Яна. Любопытный убрался внутрь, и я побежал дальше. Блин! Чуть не расшибся башкой о прозрачную пластиковую дверь посреди коридора, настолько её не видно! Где тут панель-открывашка? Приложил треугольник — нет эффекта! Чёрт! Приложил ладонь с римером — раздался неприятный писк, но дверь не открывалась! Вдруг из комнаты выскочил какой-то форсер. Я не раздумывал! Бац в челюсть! Буду безжалостным: пнул отлетевшего к стене парня в грудь что есть мочи, тот закашлялся, осел. Браслет с фотошокером снялся очень просто, только вот на нём нет никаких кнопок. Надо его надеть! По-моему, Пола кулак потом сжала? Есть! Вспышка и тихий треск, несчастный форсер выпал из реальности. Я поудобнее его ухватил, подтащил к прозрачной двери и прижал его левую ладонь к панели доступа. Ура! Писк прекратился, дверь отъехала. И вот она, камера 1113. Ключ Марка справился успешно. И я оказался в узкой комнате, где на очень низкой кровати лежал Ян.
Он открыл глаза и смотрел на меня неверяще, мне пришлось снять уродскую штуковину с головы и растрепать волосы, чтобы он меня узнал:
— Н-да… уже галлюцинации… — промолвил он.
— Ян, я за тобой! Бежим! И я не галлюцинация! Живее! Вставай!
Он, конечно, встал, но по-прежнему тормозил, восхищённо разглядывал меня.
— Это и вправду ты? Ты пришёл меня спасти? Зачем?
— Ян, давай все признания потом! Нужно бежать! Считай, что я перечитал твоих стихов! Считай, что я пришёл на звук опасности от твоего индикатора! Считай что угодно, но бежим! Дорога каждая секунда!
Он всё равно тупит. Не почистили ли ему уже мозг? Ян вдруг коснулся моей щеки:
— Они убили Муху… И мне оставалось только ждать тебя…
Я перехватил его руку и дёрнул за собой, увлекая татуированного поэта прочь из камеры, но не успел. Вспышка синего света прямо в глаза! Спазм мозга, штырь от уха до уха… Темнота.
_______________________
¹ Сегрегация — политика раздельного проживания социальных групп.
========== Глава 7. 2121 ==========
Пробуждение ужасно: синие и фиолетовые пятна пульсируют, причиняя боль в висках и затылке. Как будто били по голове. Любая попытка открыть глаза и впустить в себя свет вызывает спазм. И ещё холодно. Я раздет? Хочется пить. Сглотнул в попытке смочить горло. И сразу услышал голос:
— Значит, очнулся?
— Дайте пить… — Мою голову бережно приподняли, всунули в рот какую-то пилюлю, и я почувствовал край стеклянного сосуда. Вода! Проглотил капсулу и выпил жадно всё до дна.
— Это лекарство, типант — обезболивающее. Сейчас будет лучше, — объяснил мне голос. Да, я сразу узнал этот голос — это та женщина, которая допрашивала архонта. Госпожа-протектор. Я попытался всё-таки разлепить веки, медленно, дозированно пропуская свет внутрь. Глаза слезились.
Я лежал то ли на столе, то ли на кушетке, голый. Помещение в зелёно-бежевой гамме — не медицинский бокс и не камера заключения. На стене картина — неужели Ван Гог? «Звёздная ночь над Роной» — два человека, едва различимых в буйстве тёмно-синих безумных мазков воды и неба, романтических пушистых звёзд и тёплых успокаивающих бликов. Рона… Эта река ведь начинается где-то на северо-востоке Франции? Может, таким мирным видом любовались после войны Иван, Пауль, Шон и та замечательная девчонка — Зои?..
Я повернул голову в другую сторону. Здесь длинный стол, пухлое кресло, вычурной формы светильник, на стене какие-то средневековые гобелены с еле заметными крестоносцами с красными крестами тамплиеров и маврами с тёмными лицами. Сражаются. В углу стоит краснофигурный лекиф, бликуя крутыми боками древнегреческой керамики. Такой мог бы быть и в доме у Лукиана Тавра. На столе красивый бокал и тёмная бутылка, выглядывающая из какого-то обёрточного материала… На этикетке ничего почти не видно, только год — 2014.
Я в своём времени?!
— Хочешь вина? — это спросила миниатюрная женщина с мудрёной причёской на голове. Женщина стояла, прислонившись к стене за светильником, поэтому я не сразу рассмотрел её. Она подошла к столу, плеснула из бутыли в бокал вина цвета венозной крови и подала мне. Пришлось сесть, свесив ноги, как оказалось с кушетки-мобайва. Чёрт! Значит, я всё-таки не дома… Я принял бокал из её рук и выдул залпом. Вкус терпкий, сочный, дымный и лимонный одновременно.
— Почему я голый? — вместо «спасибо» выдал я.
— Вино достали из моря, — вместо ответа сказала женщина. — Когда-то, до нашей эры, здесь было винодельческое хозяйство, много винохранилищ. Диггеры спускаются на дно и иногда поднимают наверх такое чудо. Стоит почти пятьсот сильверов! Только в двух номах можно встретить такие находки: здесь, в Дамне, и в Альпенике. Вино — моя слабость.
— Неплохое сухое вино. Почему я голый?
— Тебе делали генотест, — улыбнулась госпожа-протектор, показав ровные маленькие зубки. Но милой эту улыбку назвать нельзя. Узкие глаза превратились в злобные щёлки.