— Давай-давай, вставай, — он протянул мне руку, только благодаря которой я и встала. Туфли сидели, как будто я в них родилась и стоили если не пятилетнюю мою зарплату, то свою однокомнатную квартиру мне пришлось бы уменьшить на комнату и жить на кухне. Чёрные туфли — босоножки сделанные на древнегреческий манер отдалённо напоминали сандали. На пятисантиметровом каблуке, кожаными ремешками заключали ногу чуть ниже колена в большие клетки — решётки, а по краю всё это было расшито тонкой серебряной нитью.
— Я же не расплачусь с тобой за эти вещи, — испуганно выдыхаю, крепко вцепившись в руку Алекса.
— И даже думать не смей. Это подарки, — строго отрезал он, но тут же смягчился и улыбнулся. — К тому же я разве не могу побаловать свою даму красивой вещицей?
— Ты всё ещё хочешь, чтобы я сопровождала тебя? — делаю пару неуверенных шагов, но туфли, словно продолжения моих ног. Я даже не чувствую, что на каблуках.
— Помнишь, на что ты согласилась ночью? — спросил Алекс, обнимая меня сзади за талию.
Я в момент вспыхнула, краснея при воспоминаниях о ночи и если честно, то я совершенно не помнила, с чем соглашалась, на тот момент мне было всё равно, а сейчас… пауза затягивалась, а я всё так же пыталась мучительно вспомнить.
— Понятно, — усмехнулся Александр, потеревшись о моё плечо чуть колючей щекой и я забыла, чего он спрашивал минуту назад. — Тогда я напомню. Ты согласилась быть моей, чего бы я не пожелал.
— Правда? — удивленно переспрашиваю.
— Ты сомневаешься в моей искренности, малыш? — его губы коснулись плеча, а правая рука скользнула в вырез платья на животе и я поняла, что готова отдать ему не только себя, но и заложить душу, если он попросит.
— Нет, но…
— Но ты не доверяешь и не понимаешь. Я бы тоже на твоём месте не верил сам себе, — закончил за меня Алекс — Но…
— Но у меня нет другого выбора, — теперь за него закончила уже я.
— Я рад, что мы друг друга поняли, — он чмокнул меня в макушку и снова нырнул под кровать, возвращаясь ко мне с очередной коробкой. Интересно, а если я там тоже пороюсь, не отыщу ли для себя Ламбаржини?
На этот раз коробочка была совсем небольшой, из чёрного бархата, и я даже представить себе не позволила, что может в ней находиться.
— Моя леди должна блистать, — с подленькой улыбочкой сообщил Александр и потянул бархатную крышку вверх. Я зажмурила глаза, мысленно твердя себе, что если я не вижу, то этого нет.
— Саш, открой глаза, хочешь ты того или нет, но и это тоже мой тебе подарок.
— Извиняешься, да? — злобно спрашиваю, приоткрывая правый глаз, и чуть не падаю, ослепленная звездным небом бриллиантов рассыпавшихся по черноте бархата. — Не надо мне таких подарком.
— Ты согласилась малыш. Дважды согласилась быть моей. И теперь, расслабься и получай удовольствие, — как-то сердито сказал Алекс, и мне не оставалась ничего, кроме как подчинится его воле.
В итоге мою шею обвил тонкий ошейник — колье, с которого платиновой нитью ровно в разрез платья опустился бриллиант с лесной орех. На ушах красовались точно такие же драгоценные слезы — нити длиною сантиметра три, заканчивающиеся бриллиантом поменьше, где-то с горошину. А левое запястье обхватил широкий платиновый браслет, целиком инкрустированный мелкими бриллиантинами и пятью нитями, каждая из которых заканчивалась крошечным звенящим серебряным колокольчиком, спускающихся да середины ладони.
— Вот теперь, малыш, ты готова, — заворожено выдохнул мой соблазнительный похититель, смотря на меня.
— Я что так плохо выгляжу? — почему-то стушевалась я, мелко пятясь от него.
В глазах моего похитителя вспыхнули искры ничем не уступавшие блеску бриллиантов.
— Ты божественна, Александра, — с придыханием произнёс он и, поймав мою ладонь, переплёл наши пальцы и потянул за собой в неизвестность.
И снова был коридор с самовключающимися лампами, в котором я поинтересовалась — и не лень ему по несколько раз в день совершать такие длительные прогулки до спальни. Он ответил, что ему нравится уединённость и, что его никто не тревожит, ведь без его разрешения, по этому коридору просто невозможно пройти.
Мы обошли стороной мраморную лестницу, по которой он привёл меня в свою комнату и какими-то окольными путями повёл, как он выразился, полюбоваться снобами со стороны, чтобы знать к чему готовится.
Гости уже начали собираться, я даже слышала их веселые голоса где-то над нами, но всё же больше всего меня интересовало — почему у него во всём доме лишь одно нормальное зеркало? Или он специально водит меня тайными коридорами, боясь показывать самой себе. А я как вкопанная замирала у любой мало мальски отражающей поверхности, чтобы хоть как-то рассмотреть всю ту красоту, что он навесил на меня. Алекс каждый раз посмеивался, делал мне очередной комплимент и обещал, что я затмю любую фифу на этом долбанном балу. Его слова, между прочим.