О нет. Так и есть. Галерея.
Со стен на него угрюмо смотрели бывшие ректоры и деканы Академии. Тяжелые, золочёные рамы. Старые полотна. Масляные краски. Живопись не то чтобы плохая... Просто... Ненароком забредший сюда студент всегда ощущал себя мышью попавший на выставку кошек. Поговаривали что они отчасти живые...
Как его сюда занесло? Это ведь бог знает где от левого корпуса...
Толком поразмыслить над этим ему не представилось возможности. Пока он оглядывался, "ремонтный" барьер зашуршал, поддаваясь под напором "строительных" сил, и на его окрашенной в цвета мела, песка и цементного раствора поверхности обозначился человеческий силуэт.
Сергей долго засматриваться не стал. Ибо веяло от него чем-то потусторонним. Призрачным. Может это и его будущее, но встречаться с ним глаза в глаза что-то не очень хотелось.
Он убежал. И правильно сделал.
Нёсся быстрее ветра. Петлял коридорами. На ходу пытаясь струсить с себя мело-песочно-цементную ерунду, которая при выходе из искажения, судя по всему изменив структуру, начала отслаиваться с кожи, волос и одежды. Завернув за очередной поворот, налетел на Сергеевну.
На этот раз на настоящую. Наверное...
Удостоверяться в этом не стал. Отполз от поверженного тела на карачках, и с низкого старта...
Не узнала.
Хотя... Кто знает. Завтра - покажет.
Он спустился в полуподвал. Ноги болели от долгой ходьбы. В животе играл целый оркестр, и его сводило голодными спазмами. Эх, тяжела жизнь студента!
Рыжего под дверью уже не было. Сергей набрал в грудь побольше воздуха, мысленно произнёс вселяющую уверенность психологическую формулу-заклинание и, потянув на себя дверь, заглянул в лабораторию.
Петрухин сидел за раскладным столом. В дальнем углу, на скамьях, расположились, уткнувшись в конспекты, трое студентов.
- Можно? - поинтересовался Долин, проникая в аудиторию.
Когда он вернулся в общагу, в комнате было темно. Ребята отсутствовали. Он перекусил макаронами, выпил чаю, попытался поучить Каббалу, быстро устал и лёг спать.
Сон не шёл. Мысли упрямо вертелись вокруг событий сегодняшнего дня. Боже мой, как же ему сегодня не повезло: ухлопал на беготню целый день, но ничего так и не сдал. Каббала это не в счёт. Каббала это сущая ерунда.
Сергей застонал, вспомнив свою попытку сдать тему Петрухину.
Он штурмовал Петрухина четыре с лишним часа! Наседал, спорил, влезал в бутылку и вылезал обратно, выслушивал замечания, вносил исправления в тему, зализывал душевные раны, перелистывал конспект, подзаряжаясь новыми знаниями, и вновь лез на приступ. Все уже разошлись. За окном уже стало темнеть, но Сергей не сдавался.
Петрухин от него сильно устал. Он сидел, похожий на японского Будду: внешне спокойный, непоколебимый, от всего отрешённый, улетевший в нирвану.
Наконец студент замолчал - остановился, запнулся. Он чертовски устал - ему поднадоело бить в пустоту. И тут Петрухин ожил.
- Слушая вас, - произнёс он, тоскливо оглядывая лабораторию - создаётся впечатление, что вы впервые открыли конспект, лишь придя ко мне на сдачу.
Сергей попробовал возразить, но он едва успел открыть рот, когда Петрухин продолжил:
- Вы все плохо учитесь. Я не имею в виду лично вас. Я имею в виду общую массу студентов. Вы ленивы, самонадеянны. Я не утверждаю, что вы при этом глупы. Это не так. Но учёбе вы отдаёте лишь малую толику своей сообразительности и свободного времени. Вы учитесь спустя рукава. Многие из вас не знают даже самых элементарных вещей.
Серёга попробовал вступиться за единственно разумную часть человечества:
- Ну, элементарные вещи мы знаем.
Петрухин едва улыбнулся.
- Вы думаете? Многие даже не знают, как зовут преподавателей, читающих им лекции. Вот меня, Серёжа, например, как зовут?
Долин замешкался. Вопрос застал его буквально врасплох. На обложке конспекта было записано имя-отчество, но Сергей не помнил его.
- Петрухин, - после чересчур длинной паузы произнёс он.
Препод вновь ухмыльнулся - беззлобно, на губах его была грусть.
- А по имени-отчеству?
- Петрович, а вот по имени...
Петрухин, продолжая улыбаться, сокрушённо покачал головой.
- Долин, Долин, уж моё имя вы, по меньшей мере, обязаны знать.
Сергей покраснел и пристыжено уставился в открытый конспект.
- И почему вы не учитесь? - Петрухин тяжко вздохнул.
Ещё более пристыженный этим вздохом, студент попробовал оправдаться:
- Существует поверье, что если относиться к учёбе серьёзно - свихнёшься.
- Это всё ерунда, - отмахнулся Петрухин.
Сергей вспыхнул сильнее и ещё более горячо возразил:
- Вовсе нет. Зарегистрированы подобные случаи. Выполнение курсовых и лабораторных работ требует повышенного напряжения внутренних сил. В Академии студенты постоянно подвергаются негативным воздействиям. Всё это давит на психику и если предохранитель сознания пробьётся...
- Это всё чушь, - голос Петрухина звучал утомлённо, в нём свозили величайшая скорбь и отчаянье интеллектуала, вынужденного обсуждать непутёвый предмет. Тоном знатока он произнёс: