— Ты меня любил, — сказал я.
Пат молчал.
— Айви всё рассказала. Ты приходил и ныл ей. Она знала всё об убийствах. Знала всё о тебе и Дереке, — я поднялся, подошел к нему и наклонился, чтоб тихо произнести, лицом к лицу, в опасной близости: — Я тебя давно простил.
— Зато я себя — нет, — также тихо ответил Пат.
— Что с тобой случилось — там? На рудниках?
Тихо-тихо, не вспугни, Марек.
— Жизнь, — коротко ответил Пат, — Там была жизнь. И смерть, столько смерти… Умирали дети, женщины, молодые парни. Разгерметизация скафандров, технические неполадки, обвалы в шахтах, химическое или биологическое заражение. Знаешь, что такое «полосатая болезнь»?
— Слышал.
— Это когда ткани отмирают полосками. Рано или поздно заражение захватит вены и артерии. Когда захватит, конечность придется отнять. В конце концов, от человека остается обрубок.
Я молчал.
— Ты думаешь, обрубок, да даже человек без руки или ноги, нужен на рудниках? Вот именно, что нет. Никто не будет тратиться на протез. Никто не будет содержать инвалида.
Я обнял его одной рукой.
— У нас были целые отсеки, назывались «усыпальные дома». «Дома», ха-ха, — отчаяние разрывало его грудь, — Дома-а-а-а-а.
Я старался его убаюкать, но даже и не знал, стоит ли пытаться. Если он успокоится, то опять замкнется в себе.
— Там, где дома нет. Дома. Какая ирония, — закончил он изменившимся голосом и отстранился от меня, — Я не могу быть с тобой.
— Почему?
— Потому что я убил пять человек. Двух женщин и трех подростков.
— А я убил своего брата.
— Ты защищался.
— Я выгрыз ему горло. Я убил своего брата-близнеца.
— Иначе он убил бы тебя.
— Ты думаешь, что не заслуживаешь меня?
— И это тоже, — ответил Пат.
Я толкнул его на диванчик и быстро, пока он не успел сообразить что к чему, сковал его руки наручниками и подвесил их за поручень.
— Дежавю, — сказал Пат и усмехнулся. Я встал так, чтоб он не сумел дать мне по яйцам. А ведь с него станется.
Еще у меня была с собой клейкая лента, и я заклеил его гадкий и соблазнительный рот.
Мы начали с насилия и насилием же закончим. По-другому у нас не получится.
Я снял с него ботинки, брюки и плавки. Пат издал что-то вроде хрюка — похоже, ситуация его до крайности веселила. Или же как бывает иногда, смех прорывается в моменты сильнейшего волнения.
Тюбик со смазкой.
Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому.
Мне нужно было, чтоб он возбудился. Я не хочу, чтоб это выглядело совсем как изнасилование. Но так оно и выглядит, ага.
Я возблагодарил бога. Мне кажется, он приготовил для меня особенный ад.
— Ты можешь сколько угодно говорить, что я тебе не нужен, — сказал я, поглаживая член Пата, — Но твое тело говорит за тебя. Твое тело — главный предатель. Ты меня хочешь. И ты меня любишь.
Пат отрицательно замычал.
— Бесполезно, Пат.
Я мог прочитать всё по его лицу: каждый перелив неги, каждый отзвук боли.
Я закинул его ноги себе на плечи, щедро плеснул на пальцы смазки и вошел в него.
— Ну не бойся. Не бойся. Ты хороший мальчик, Пат. Тебе же всегда нравилось напополам с болью. Нежность и боль.
Я двигался в нем не быстро, но и не медленно. Его влажные черные волосы завивались на висках, а дыхание, наверное, сбивалось, но он не мог мне ничего сказать.
— Он всегда будет стоять третьим, — сказал я хрипло.
Пат прикрыл глаза. Я отклеил ленту. Пат облизал губы. И я поцеловал его. А он — меня.
Смирился.
Кончил я, впившись в его губы, требовательно и жестоко.
— Кто ты и что ты сделал с Мареком, — пробормотал Пат.
Я хихикнул, разблокировав наручники. Помог ему встать и одеться.
— Говоришь, ты меня не достоин? — сказал я, давая команду через коммутатор для остановки.
Пат молчал, привалившись к стене.
— Ангела ты, может, и не достоин. Но ты достоин покрашенного наполовину, наполовину черного. Такого, как я.
И я докажу тебе это.
========== Глава 9 Время крови ==========
Вертолетный гул разрывал закатные небеса. Робкий свет напрочь забивался сигнальными огнями. Я смотрел на небеса, но видел только кровь. Пат стоял рядом и меланхолично курил.
— Ты же спал с женщинами?
Пат хмыкнул:
— Я до сих пор с ними, бывает, сплю.
— Иногда попадешь на начало месячных.
— Необычный ты разговор завел, — Пат затушил бычок двумя пальцами, я, нахмурившись, проследил его жест. — Это ты к чему?
— Запах. Чем пахнет кровь?
Пат пожал плечами:
— Кровь — это кровь.
— Как ты можешь назвать ее аромат?
— Да твою мать, Марек! — Пат пнул кучу мусора у стены: только сейчас я начал понимать, насколько он был напряжен.
— В ней есть что-то от пенки на молоке, — сказал я тихо, — Еще что-то от нутра: рта, задницы.
— Вагина.
— Да, вагина. Кровавая рана.
Пат вздохнул.
— Иногда я тебя ненавижу.
— Ты помнишь этот запах?
— Помню. Еще так пахнет секс. Мясо. Немного подгнивших листьев на жестяной крыше после дождя.
Я кивнул:
— Ты понял.
— Меня тошнит, — пробормотал Пат и сполз вниз по стене, — Больше ничего не говори. Пожалуйста.
Я поднял глаза к небесам и ничего не ответил.
***
Одни сутки назад
Я пришел к Джону, потому что мне было не к кому больше идти. Нет, еще оставалась Айви, но, признаться, ее я стеснялся.
Джон сидел, снова и снова прокручивая записи с ИскИнов.
— Уже отдали на расшифровку? — спросил я и подвинул стул, чтоб усесться рядом. Джон вздрогнул и остановил запись.
— Не слышал, как ты вошел, — сказал он. — Да, отдали. Завтра обещали новости. Разберут по косточкам.
— А не пробовали просто поговорить с ИскИном?
Джон посмотрел на меня как на ребенка:
— Мы только этим и занимаемся. Марек, это Искусственный Интеллект. И у него могут быть причины, чтоб скрывать информацию. Анна и приглашенный психолог-программер работают. Работают и другие во всех городах на Земле.
— И всё чисто.
— Всё чисто.
Я вздохнул, слегка откинулся на ножках стула. Джон положил подбородок на ладонь и пытливо взглянул на меня.
— И?
— Плохо всё.
Джон засмеялся и переменил позу.
— Это я и так знаю. Мне больше интересно что происходит с тобой.
— Пат меня ненавидит, — сказал я жалобно.
Джон поднял брови:
— Ой да ладно.
— Я хотел узнать, может, ты знаешь что-нибудь о нем. Понимаю, что ты его не особенно любишь.
— Не в этом дело. Я считаю, что ему не место здесь. Но Летиция велела, потому исполняю ее приказ.
— Каким он вернулся?
— Да таким, каким ты привык его видеть.
— Нет.
— Марек, ты же знаешь ответ. Но тебе нужно задать правильный вопрос. Может, дело вовсе и не в Пате.
— Я бы рассказал тебе всё, если бы мог.
— Ну вот.
— Я не могу. Я думаю, я все испортил. Мне стыдно. Я совершаю только ошибки. Если он захочет когда-нибудь меня убить, то я приму это с радостью.
— Чушь несешь, — оборвал меня Джон.
— Нет.
Джон наклонился ко мне:
— Что ты натворил опять?
— Я только все порчу, — сказал я и встал со стула.
— Подожди, — он попытался взять меня за руку.
— Потом. Мне нужно к Летиции.
— Марек.
— Я снял с него кожу. Теперь я вижу плоть. Я не хотел именно этого. Я хотел честности, но не такой. Я…
— Марек. У тебя истерика.
Я попятился к выходу.
— Прости. Я ведь могу и с тобой что-нибудь сделать. Я…
Джон бросился ко мне, но я закрыл дверь перед ним и побежал к выходу из здания, что было сил.
***
Аудиенции у Летици пришлось ждать пару часов, потому я напивался в баре, в ожидании когда меня позовут. Всё было сиреневым: стены, стойка, одежда, всполохи и свет. Кровь если и была бы сейчас, то была бы ближе к черно-бордовому, неразличимому. Почему я постоянно думаю о крови? Кровь бежит во мне, сердце перегоняет ее литр за литром, я потеряю часть этой крови и умру. Но я пока жив, и кровь дает мне тепло.