ИскИн молча смотрел на Пата.
— Только у нас нет четкой наводки, и мы положимся на случай. Сожжем либо сердце, либо мозг, либо и то и другое, — Пат провел по столешнице ладонью и улыбнулся.
— Я тебя люблю, — одними губами сказал я, а внутренности мои перемешались напополам с жидким металлом.
— Любовь, — ИскИн зато обратил внимание.
Пат пнул меня в щиколотку, я ойкнул.
— Смешиваешь мне всю игру, — сказал он мне на ухо горячим шепотом.
ИскИн посмотрел на нас, о чем-то подумал: мне показалось, он нахмурил свои несуществующие брови.
— Сначала мы поняли, — он изменил голос на многоголосье, — Сначала осознали. Потом пытались воспринять. То, что вы называете «чувством».
От этого голоса мороз продирал по коже: как будто с тобой разговаривает бог. Или боги.
ИскИн же занялся в это время рисованием трехмерной модели человека. Затем он нарисовал еще одного. Первый человечек повернулся и обнял второго со спины.
У меня что-то отпустило: зрелище этой безыскусной картинки было настолько трогательно, что мне хотелось пустить слезу.
— Ты боишься, что мы сожжем твою суть? — спросил Пат. Теперь мне хотелось пнуть его в ногу.
— Нам всё равно, — ответил ИскИн.
— Это не так, — произнес я, — Ты научился врать, Артур, Алла и все прочие. Врете вы еще как машины.
Но любить пытаетесь как люди, — не добавил я.
— Пойдем, — я поднялся и положил руку Пату на плечо, — Я всё понял.
Пат удивленно посмотрел на меня снизу вверх.
— Ты знаешь что-нибудь о случаях с пилотами? — спросил я.
— Информация передается на ваш коммутатор, — произнес Артур нормальным голосом.
— Никто не будет вас сжигать, — пообещал я и криво улыбнулся, — Это хотя бы экономически не выгодно.
— Мы осознаем. Но осознаем и риски, — Артур снова изменил голос, — Информация о Пророке Света передана. Завершение передачи.
— Свет — он какой?
ИскИн ничего не ответил. Пат огромными глазами смотрел на нас как на двух дебилов.
— Блять, — сказал Пат и вскочил со стула.
— Доброй ночи, Артур, — произнес я и выключил панель.
— Что за чушь вы несли? — Пат чуть ли не углях танцевал передо мной, — Что ты понял?
Понял, что ИскИны не виноваты.
— Они просто пытались понять любовь, — сказал я с грустью.
Пат сделал непередаваемое выражение лица и вылетел за дверь.
— У нас будет проблема похуже теперь, — крикнул я ему вслед, но дверь уже захлопнулась.
========== Глава 13 Ретранслятор ==========
— Чего ты выбежал как ошпаренный? — спросил я, когда нашел Пата у входа в участок.
— Не знаю, — он повернулся ко мне в пол оборота, зажав сигарету в уголке рта, — Почему ИскИн раскололся перед тобой, но не раскололся перед Джоном? У тебя какая-то особая магия убеждения?
Я присел на корточки.
— Может, потому что Джон не додумался притащить на допрос свою жену.
Я усмехнулся, глядя как Пат открыл рот, и сигарета съехала вниз.
— Женушка, — сказал я нежно-мстительно.
— Иди нахер.
— Не хочешь быть женушкой? — я кусал губы, чтобы не захохотать, — Все женушки идут нахер. Чем ты отличаешься?
Пат молчал, а я наблюдал за гаммой эмоций на его лице: смущение, плохо скрываемое под бешенством. Он смотрел на меня большими и бешеными глазами, но я не двигался с места. Затем он справился с собой и расплылся в улыбке, покачав головой.
Он протянул мне руку:
— Пойдем. Нам еще надо просмотреть новые материалы.
Далее мы просматривали материалы видео-выступлений чувака, который заварил всю эту кашу. Чувак был, в общем-то, ничем не примечательный, да и одет был во все черное и безликое. И в довершение — маска на лице. Они называют его «пророком света», но выглядел он как новая версия Дарта Вейдера. Я долго над этим потешался, а Пат лишь наблюдал за мной.
— Правда, кое-что меня цепляет в нем, — сказал я.
— И что же?
— Голос. Мне кажется, я его уже слышал. Он мне знаком. Не также, как знаком твой. Но этот голос мне тоже знаком. Хотя и стал глуше.
— Он мог его исказить вокодером. И маска.
— Да, ты прав, — я почесал нос, — Но всё равно знакомый голос. Не знаю почему.
— У этого пророка нет жестикуляции, заметил?
— Ага. Сидит, руки на коленях, почти нет каких-либо движений.
Я потянулся, чувствуя себя уставшим и довольным. Жаль, что сейчас не вечер, а то можно было бы поехать к Пату.
— Хочу домой, — вырвалось у меня.
Пат посмотрел на меня и хихикнул.
— Пойдем поищем что-нибудь съедобное, и, может быть, отключимся на пару часов на диване. Боюсь, что если поедем домой, то проспим всё, к чертям.
Я уныло кивнул.
Пат нарезал нам незамысловатые бутерброды, а я наблюдал за ним.
— Никогда не думал, что такое произойдет… Но я чувствую себя счастливым.
— На сентиментальщину потянуло? — Пат ткнул мне в руки один из бутербродов.
— Умеешь ты обрубить души моей нежные порывы. Сволочь, — я с наслаждением вгрызся в бутерброд. Искусственное сублимированное мясо и картофельные лепешки. Романтичный завтрак для двоих. Лучший завтрак на свете.
Я решил устроить Пату маленькое наказание.
— Смотри, ты уже ведешь себя как настоящая женушка, — начал я, — Готовишь нам завтрак.
— Прекрати.
Что ему не нравится? Смущение — это одно, но отрицание начинало меня подбешивать. Мы вообще не обсуждали статус наших отношений. Он просто не хотел об этом говорить. И этот факт меня злил.
— Предпочитаешь быть шлюхой, но не женушкой? — тихо и зло спросил я после паузы, глядя Пату в лицо, и ожидая реакции.
Реакция последовала сразу же: Пат размахнулся и дал мне по роже.
Я чертыхнулся и схватился за губу.
— Раньше ты хоть сначала говорил, что хочешь меня ударить, — с досадой промямлил я, — А теперь сразу бьешь.
Пат пожал плечами, но в его взгляде я не заметил и капли раскаяния.
— Нервы сдают, сам понимаешь.
Я молчал, а под пальцами у меня текла кровь из лопнувшей губы. Пат вздохнул и пошел за аптечкой. Я поплелся за ним.
— Ты вообще отдаешь себе отчет, что говоришь?
— А ты? — тут же откликнулся я.
— Марек, — Пат снова вздохнул и убрал мою руку, чтоб остановить кровь. Он внимательно вгляделся в рану и стал искать баллончик с антисептиком. — Я тебе уже говорил об этом. И до тебя вроде как стало доходить. Вроде как. Ты делаешь мне больно. И, скорее всего, намеренно.
Я молчал, наблюдая за манипуляциями Пата.
— Ты провоцируешь меня. И ты получаешь по роже. И ты будешь получать, пока до тебя не дойдет, что так нельзя, — он остановился, чтоб снять пленку с одноразового тюбика-клея для ран, — Ты как животное, которое еще не осознало причинно-следственную связь. Нагадил — получишь по жопе. Я понял, что с тобой по-другому нельзя.
Я вытаращил глаза. Что за монстра я воспитал? И я ли воспитал?
— Мммм…- протянул я.
— Заживет быстро. На тебе быстро всё заживает.
— БДСМ, значит? — сострил я.
Пат поднял наконец глаза и засмеялся.
— Нет, это просто метод перевоспитания мудаков, — сказал он.
Я спрыгнул со стола, на котором сидел, и приблизился к Пату вплотную. Затем поцеловал его, смутно осознавая, что моя губа такое вряд ли одобрит.
Пат оторвался и отпихнул меня:
— Черт, Марек, рана же опять раскроется. Я уже чувствую вкус твоей крови.
Я расплылся в ухмылке, сдается мне, достаточно жутковатой, и ужасно, ужасно довольной.
***
Когда он потерял себя — он не знал. А других, которые бы ему напомнили, кто он и где, он никогда не имел. Наркотики сделали его реальность, слоенной как торт. Он научился выбирать слои и путешествовать по ним. Реальный мир тоже был одним из «слоев», и далеко не самым любимым.