Когда он потерял отца, он тоже не знал. Возможно, он и не имел его никогда. Джон прятал его — случайную ошибку, случайный промах. Мать не стала делать аборт, и он думал, что зря. На десятом году жизни Джон выбил ему гражданство. Теперь он укоренен, теперь он имеет право жить.
Но он никогда не был достаточно стойким, никогда не был постоянным. Крепкий — это значит постоянный? Крепкий — это значит укорененный? Он понимал, что никогда не был укорененным в достаточной степени.
Он говорил о себе: я всегда был одной ногой здесь, другой — там. Наполовину в психозе, наполовину в смерти. Все сумасшедшие и все самоубийцы были в нем.
Первая его передозировка случилась, когда ему не было и пятнадцати лет. Как раз после «Дела Дерека Виленски». Через пару недель, как раз в разгар следствия, когда Джон зашивался и не обращал внимания, Арнольд раздобыл взрывоопасную смесь героина и кокаина и чуть не отправился на прогулку на тот свет. Его успели спасти.
Тогда Джон ничего не сказал. И не сказал после.
Ну с кем не бывает…
Мать давно уже была индифферентной ко всему: она жила только своими шрамами. Холила и лелеяла их, воспевала их в ночных молитвах. Сын был главным ее шрамом.
Ее пассивное желание смерти передалось и ему, но в более активной форме.
Они, «крысята, приняли его, потому что были такими же лишними, все они были неправильными, порчеными, лишними. Все они жили напополам. С ними не нужно было придумывать отговорки «почему», они и так всё понимали.
Им было хорошо вместе, они стали друг для друга семьей, которая у каждого из них, реальная, рассыпалась на части. Вместе они ощущали себя сплоченными и бесстрашными. Ненадолго, но всё-таки.
Вырастая, «крысята» уходили в бордели Ван Мэя или в наркоторговлю. Кому-то могло повезти, и его забирала к себе Летиция. Выбора куда податься у них было немного. Но это не страшно. Пока есть «сейчас», его можно протянуть до бесконечности. Лица меняются, души остаются.
Он стал у них главным, сам не заметил как. Это не началось такого-то числа и такого-то месяца. Его время было настолько длинным, что, ему казалось, он прожил уже многие столетия.
Наркотики размывают ощущение времени. Но он научился быть осторожным.
Он мог уйти в сон в любой момент, но отодвинул эту идею на дальнее «потом». Он нес за своих «крысят» ответственность, он просто не мог умереть.
В один из дней, в неразличимом вчера, появился Свет. Он проникал исподволь, ниоткуда и робко. Сначала он ничего не говорил: Арнольд и не думает, что он умеет общаться. Он не называл его Богом, он вообще не давал ему имен.
Образы рождались на задворках воспаленного сознания и приносили с собой экстаз, сказки из других миров, несуществующих планет, линий вероятностей бытия.
Порождение разума, что больше его разума, разума Арнольда, и в то же время — он сам. Он перестал отделать себя от Света, но ни с кем не говорил об этом.
Бог явился и щекотал его сознание, манил его.
Где-то стали умирать люди. Арнольд не связывал одно с другим, до поры до времени.
Он думал, что сможет утолить любопытство Света, но когда Свет выпьет его всего, без остатка, то, что он будет делать дальше…
Мог ли он тягаться с тем, что было больше его? Если бы он знал историю об Иакове, который бился в ночи, он бы понял.
Но он принял сразу и без размышлений, потому что Свет дал ему то, из-за чего он может жить. Самую главную цель.
Он будет ретранслятором.
Салли разбудила его, легонько тронув за плечо:
— Ты готов сделать новую запись?
Он поднялся на локтях и взглянул в ее внимательное лицо.
— Вполне.
***
Джон пришел, когда мы сидели за столом как сонные школьники, ожидая учителя.
— Что это с ним случилось? — спросил Джон, имея в виду мой побитый вид.
— Он упал, — хором ответили мы с Патом.
Джон сжал губы и ничего не сказал в ответ.
— У нас для тебя кое-что есть, — начал Пат, — Пока вы все дрыхли, мы сделали за вас большую часть работы.
— Рассказывайте, — Джон махнул рукой, и я принялся за рассказ.
Чем больше я говорил, тем более удивленным Джон выглядел, а Пат посмеивался.
— Тебе знаком этот голос? — спросил я и поставил запись.
Джон долго молчал. Затем ответил:
— Это мой сын, Арнольд.
========== Глава 14 Неизбежные вещи ==========
Арнольд явился в участок без сопротивления. А с другой стороны, чего ему было сопротивляться?
Я смотрел на паренька и видел не того, четырехлетней давности, тот хотя бы выглядел на свой возраст. А этому можно было и больше тридцатника дать. Очень тощий, худое изможденное лицо с большими глазами, грива грязных волос. Искусанные губы. Но улыбался он также. Наркотики съели его зубы, но улыбка осталась. Он надевал ее как броню. Он напоминал мне Пата, когда тот был чем-то раздражен, но не мог показать свои эмоции.
— Ну вот я и дома, Папочка, — произнес Арнольд.
— Не паясничай, — хмуро откликнулся Джон.
Арнольд постоянно почесывался или массировал пальцы. Движения его были дерганными, нервными.
— Он на амфетаминах? — спросил я негромко у стоящего рядом со мной Томми.
Томми пожал плечами.
— Вряд ли. Он уже несколько недель такой.
— А на видео он как сомнамбула.
Арнольд повернулся ко мне, услышав, что мы его обсуждаем, и поднял уголок губ.
— Это транс.
Джон всё также стоял, не пытаясь ничего сделать. Зато Арнольд подошел к нему, держа скованные наручниками руки перед собой:
— Папуля, мне нужен расширенный доступ к комм-сети.
— А еще тебе что нужно? Царский дворец?
Арнольд усмехнулся.
— Вы ведь не понимаете, да? Советую поискать информацию о комете Брайтона-Стивенса за последние шесть месяцев и сделать анализ данных. Надеюсь, тогда до вас дойдет.
— Ты приказываешь нам что делать? Ты… — Джон было рванулся к нему, но мы с Патом успели его удержать.
— Чшшш, папуля. Не кипятись так. Я ведь серьезно.
— В какие игры ты играешь, Арнольд? — сказал молчащий доселе Томми. Арнольд его проигнорировал, только кинул на него исполненный глубочайшей ненависти взгляд.
— Теперь принялся за провокации? — произнес Томми.
— Заткнись, Томми. Тебя не спрашивали, — обрубил Арнольд, не глядя на него.
Интересные у них отношения, очень интересные.
— Вы думаете, что они просто так сходили с ума, насмотревшись моих видео? Нашли козла отпущения? Придурки. Папуля и его щенятки, — Арнольд сплюнул на пол, — Комета Брайтона-Стивенса.
Все замолчали, не зная, что дальше делать.
Пат сделал шаг вперед:
— А я ему верю. Джон, дай мне его под мою ответственность? — Джон поднял брови, — Под Марека и мою, если мне ты не до конца веришь.
Я закивал: куда Пат, туда и я. А что мне оставалось?
— Мэривэн сделает анализ данных, а мы за ним приглядим. Пока он будет делать, что ему там нужно.
Джон засомневался, но потом махнул рукой: валяйте.
Я размотал эловеревку и один конец приладил к наручнику Арнольда. Другой конец — к другому наручнику, который нацепил на себя. Подошел к Арнольду и освободил ему одну руку. Он смотрел на меня, стоящего перед ним сидящим, с выжидающей усмешкой.
— Так удобнее будет? — спросил я, когда снял наручник с его левой руки.
— Вполне.
— Пат, введи пароли, а мы пока прогуляемся.
Коммутатор Джона заверещал, Джон открыл сообщение и встал как вкопанный.
— Что? — спросил я.
— Они взяли заложников. Твои дружки, — он повернулся к Арнольду. Арнольд склонил голову и поднял брови с иронией.
— А вы думали, что они просто так меня отпустят?
Джон не слушал, а набирал что-то в коммутаторе:
— Анна, вызывай подмогу из Зеленого сектора. Я с Радженшем поеду туда, где они держат заложников.
Джон пнул стул и вылетел из комнаты.
— Этого ты хотел? — тихо спросил Томми.
Арнольд задержал на нем взгляд.
— А тебе не все ли равно, Томми? Чего я хотел, чего не хотел.