Вот это-то более всего и поразило Сафира в рассказе Нармина: что человек нигде уже, кроме как в совсем дальних землях, где об обычае Карсдейла ничего не знают, не может найти пристанища, обречённый на постоянные гонения и вечную ненависть. Он сказал тогда об этом Нармину, и тот согласился, что это действительно страшнее, чем пытки или даже смерть, при которых наказание всё же имеет определённые сроки и, следовательно, окончание. В Карсдейле же человек объявлялся изгоем, противником бога (поскольку нарушал установленные им законы) и лишался привычного уклада жизни, отрывался от корней, становился сиротой, ибо родные отрекались от него наравне с остальными.
Сафиру не зря припомнился этот разговор. Накануне ему прислали из Пажеского корпуса записку, в которой говорилось, что Нармин скоро приедет в Урдисабан (барон Мартинбейр стал очень плох, так что он вынужден был уступить свой пост другому, а сам вернуться в родовое имение; поговаривали даже, что дни его сочтены). Почему молодого пажа отправляли вместе с его сюзереном, а не оставили с новым послом, Сафир не знал, но вполне допускал, что тот и сам мог пожелать сопровождать барона.
Он встал и подошёл к окну. Пахло лимоном и лавром. Ароматы приносил из дворцового парка тёплый ветер. Слышались голоса слуг, то ли споривших, то ли бранившихся, но они были где-то далеко. Небо заволокло тёмными тучами, однако в просветах оно оставалось ярко-голубым. Сафир облокотился на подоконник и глубоко вздохнул. Ему хотелось праздника, музыки, песен — он и сам не знал, почему. А ещё он скучал по Армиэль. Жаль, что они до сих пор не женаты. Будь это так, он мог бы видеть её каждый день и не только в обществе императора и вельмож. Свидания наедине были слишком редки, ведь оба они были людьми, вынужденными большую часть дня проводить на виду у придворных. Обязанности оруженосца оказались обременительнее прежних, и отдых, которым наслаждался Сафир, наступил лишь после многих часов, в течение которых лорд Маград сопровождал императора или выполнял его поручения. Кроме того, он должен был удовлетворять любопытство казантарского посла. Вот и теперь юноша вернулся с прогулки, во время которой показывал лорду Элу Тальбон. Из всех достопримечательностей посла больше всего заинтересовал водопровод, проведённый в столице только четверть века назад. Он был устроен по закону сообщающихся сосудов: вода текла с ближайших гор, где была поставлена плотина, и наполняла трубы, тянувшиеся вдоль дороги, а кое-где поднятые на акведуки. Она попадала в городские фонтаны и бассейны, а также дома богачей, имевших возможность платить за подобное удовольствие. Остальные же брали воду из резервуаров, установленных на улицах или из собственных, где она собиралась во время дождя. Лорд Эл изъявил желание осмотреть плотину, и пришлось ехать в горы, что заняло много времени. Но теперь Сафир мог насладиться отдыхом и покоем. Казантарец, император, Ормак-Квай-Джестра и министр иностранных дел заперлись для переговоров, а лорд Маград отправился домой.
Сафир представил лицо Армиэль. Приятный овал, милая улыбка, нежная кожа, пахнущая полевыми цветами. Наверное, у них будет много детей. Почему-то Сафир был уверен в этом. Он часто представлял их бегающими по дорожкам родового имения Маградов. Теперь в его воображении снова нарисовалась похожая картина, и он улыбнулся. Конечно, не известно, где именно они будут жить после свадьбы. Возможно, придётся остаться в Тальбоне, но всё равно их новый дом будет одним из самых роскошных в столице. Он знал, что император ещё два месяца назад распорядился подыскать для него место. Если на нём уже стоит чей-то особняк, землю выкупят.
Сафир вспомнил о своём домике, где он прожил столько лет. Скоро ему придётся покинуть его навсегда. Он с радостью подумал об этом и тут же удивился: ему всегда нравилось его жилище, отчего же теперь он мечтает оставить его? Должно быть, оттого что оно не вяжется с предстоящей свадьбой, которую он так ждёт, — ответил он сам себе и улыбнулся: осталось совсем недолго. Счастье, которое он обещал Армиэль и о котором грезил сам, уже рядом!
Глава 45
Сафир встретил Нармина на причале, так как ему передали, что император отпускает его для свидания с другом. Лёгкая трирема, раскрашенная в белый и голубой цвета, скользила по морской глади — погода выдалась чудесная. На пристани почти никого не было, только Сафир, его слуга Фаимар и несколько чиновников, ибо Нармин тоже был сиротой, но происходил из менее знатного рода, чем Сафир, и не имел плантаций и имений, а только большой каменный дом в Тальбоне и шестьдесят слуг. Кроме того, он владел двумястами рабами, конным заводом и двумя оружейными мастерскими.
Трирема причалила, и моряки бросили концы, которые были ловко пойманы портовыми рабочими и намотаны на банки. Спустили трап, и на пристань быстро сбежали четверо слуг с сундуками на спинах. За ними следовали рабы с тюками и прочими вещами. Потом показались слуги, тащившие большой, задёрнутый чёрными занавесями паланкин. Они аккуратно спустились на пристань и направились в сторону поджидавшей неподалёку кареты. Сафир понял, что в паланкине находятся больной барон и его жена.
Наконец, он увидел старого друга. Нармин-Армаок в длинном халате из плотной золотой ткани с красным шитьём, препоясанный мечом и кинжалом, в широкополой шляпе и с наброшенным на одно плечо белым плащом появился на палубе. Его кожа была смуглой, а чёрные волосы доходили до плеч и слегка вились. На высоком лбу их поддерживала тонкая тиара.
Сафир улыбнулся, видя, как изменился его друг за полтора года пребывания в Карсдейле. Черты приобрели строгость, глаза смотрели спокойно, не осталось и следа былой мальчишеской жажды постоянной деятельности. Сейчас перед ним был государственный муж, чиновник, трезво смотрящий на вещи, привыкший ко всему и готовый в любой момент принять нужное решение.
Нармин-Армаок спустился на пристань и, заметив Сафира, широко улыбнулся. В глазах у него отразилась радость встречи. Приблизившись, он раскрыл объятия и заключил в них шагнувшего навстречу друга.
— Здравствуй, лорд Маград! — сказал он негромко, но с чувством. — Вижу, твои дела идут отлично.
— Не жалуюсь, — отозвался Сафир. — Как же я рад тебя видеть!
— Это взаимно, мой друг.
Вблизи лорд Армаок казался старше. Его лицо покрывала сеть мелких морщин, словно его много раз секли песчинки. Глаза у старого друга тоже изменились. Они смотрели внимательно, следя за каждым движением собеседника, и в них читалась спокойная сосредоточенность, но в то же время глубоко в них Сафир заметил затаившийся огонёк.
— Я слышал, на императора было совершено покушение, — проговорил Нармин озабоченно. — И в этот раз всё чуть не кончилось трагедией.
— Верно, — Сафир кивнул. — Предыдущие попытки были смехотворны. Их предпринимали или сумасшедшие или отчаявшиеся родственники осуждённых за государственную измену. Знаешь, не каждый может поверить, что его сын или брат замешан в заговоре.
Нармин понимающе кивнул.
— Всего покушений было четыре. Последнее оказалось особенным во всех отношениях.
— Мне говорили, что там был какой-то монстр.
— Да, — Сафир помолчал, вспомнив смертоносную чёрную ленту. — Нечто… удивительное.
— И ты действительно спас императора? — Нармин пристально взглянул в лицо друга.
— В каком-то смысле.
Лорд Армаок огляделся.
— Послушай, давай поговорим обо всём спокойно и подробно, — сказал он. — Меня очень долго не было в Тальбоне, и я, похоже, многое пропустил. Не хотелось бы получать сведения из третьих рук, когда мой друг был непосредственным участником событий. Поедем ко мне?
— Разумеется. Сегодня я свободен.
— Замечательно! — Нармин тряхнул волосами и жестом подозвал ожидавшую его повозку. Вместе с ней приблизился невысокий человек в длинном синем кафтане, с чёрной курчавой бородой лопатой. — Валларт, — обратился к нему Нармин, — проследи, чтобы вещи были доставлены в мой дом. Я дал тебе адрес. Мы с лордом Маградом поедем вперёд.
— Конечно, господин Армаок, — Валларт, который, очевидно, был управляющим, учтиво поклонился. — Всё будет сделано.