— Да... — немного помявшись, ответил ему жрец. — Но она подходит только для нас и Госпожи.
— Вот и прекрасно. Значит, мне не придётся заботится о вашей эвакуации.
Остаток времени Ханаль посвятил тому, что прогуливался по помещениям крепости и незаметно подсыпал в открытые бочки с элем и медовухой какой-то порошок. Потом он ненадолго отлучился в казарму замковой стражи, сославшись на необходимость повидать какого-то старого приятеля.
У Бринна и его первосвященника оказалось предостаточно времени для осмотра всех достопримечательностей замка. Собственно, смотреть было особенно не на что: внутри круга гигантских стен, подобных которым не встретишь в землях людей, располагалось несколько уродливых строений. Самыми крупными из них оказались дом Донна и невообразимых размеров скотный двор, легко вмещавший в себя поголовье в пару тысяч откормленных свиней. Камнем был замощен лишь маленький участок между воротами и входом в дом, остальное же пространство внутри старинной болгской твердыни утопало в глубокой непролазной грязи.
Обнаружив брезгливую гримасу на лице Эдана, его патрон заметил:
— Не делай поспешных выводов относительно болгов. Внешний вид этих мест обманчив, да и сами болги всегда таковы, какими хотят казаться. Не стоит забывать: они — мудрый народ, чья древность сравнима с древностью племени, из которого я родом.
Сам дом Донна имел выходы на все восемь сторон света, а также огромное дымовое отверстие в центре остроконечной крыши, крытой дубовыми плахами. Большую часть дома занимал один-единственный зал, именно в нём проходила изрядная часть жизни всех его обитателей. Посреди этого помещения из валунов был сложен открытый очаг таких размеров, что казалось возможным одновременно зажарить на его вертелах с десяток кабанов да пяток быков в придачу.
Вечером, в час, когда на небе появились первые звёзды, удар гонга возвестил гостям о начале свадебного пира. В центральном зале накрыли длинные столы, ломившиеся от всевозможных яств. Бесчисленное количество рабов сновало между гостями, наливая в кубки эль, мёд и брагу. Во главе самого длинного стола, на небольшом возвышении, были установлены два трона. На одном из них восседал сам Донн, а на другом — его невеста, смотревшая на жениха с нескрываемой ненавистью.
Пир начался. Пара десятков музыкантов начали извлекать из длинных труб душераздирающие звуки, которые здесь, вероятно, считались изысканной музыкой. Гости дружно набросились на еду и выпивку, в большинстве своём демонстрируя отсутствие культуры поведения за столом.
Эдан пил скорее для вида, боясь захмелеть к решающему моменту. Время от времени он вопросительно посматривал на Ханаля, но бог-шутник бездействовал. Что-то необычное было в его поведении. Он механически запихивал себе в рот куски оленины, запивал их элем из серебряного кубка, через равные промежутки вытирая губы рукавом... Глаза старины Гони были нацелены в тарелку; казалось, ничто, кроме еды, его в данный момент совершенно не заботило.
Эдан толкнул Бринна в бок:
— Слушай, мне кажется, с Ханалем что-то не в порядке!
— А это и не Ханаль вовсе! — заметил его бог, пододвигая к себе блюдо с гигантским фазаном. — Гонор ушёл по делам, как только начался пир.
— А кто же сидит рядом со мной? — побелел Эдан.
— Никто. Двойник, призрачный след. Неплохая иллюзия: думаю, болгским чародеям раскусить её окажется не под силу!
Потрясённый человек подлил себе пива, недоверчиво оглянувшись на лже-Гонора, методично поглощающего огромную порцию жаркого.
Настоящий старина Гони всё ещё не появлялся. Изрядно подвыпившие гости провозглашали тост за тостом за здоровье молодых. Слуги уже начали оттаскивать первых лежащих под столами, когда вождь Эоху вдруг вспомнил, ради чего все собрались на этот праздник. Пинком под зад своему советнику, сидевшему у княжеских ног, Донн подал сигнал начинать церемонию бракосочетания. Вновь завыли трубы и загрохотали огромные медные литавры. Вдруг за своей спиной Эдан услыхал голос Ханаля:
— Подержи-ка это пока у себя!
На колени ему лёг увесистый свёрток. Лже-Гонор куда-то исчез, а его оригинал уверенным шагом направился к возвышению. Тщательно прокашлявшись, он обратился к Донну:
— О великий князь! Да продлится твоё мудрое правление славным племенем болгов Эоху во веки веков! Позволь мне выступить с краткой речью по поводу сегодняшнего знаменательного события!
— Валяй! — милостиво согласился Донн.
— Кгм... Сегодня мы все собрались за столь богатым и изысканным столом, дабы достойным образом отметить немаловажное событие. Я бы даже не побоялся сказать, воистину, мы свидетели события исторического масштаба. Ибо история не знала доселе прецедентов воссоединения благородного болга и девы из Племени Ллира...
Речь Ханаля текла подобно широкой и полноводной реке. Через полчаса Эдана начало клонить в сон. Однако от его внимания не ускользнул тот факт, что большинство из присутствующих затаив дыхание ловили каждое слово оратора. Слова бога-шутника завораживали слушателей, очаровывали, вводя их в состояние близкое к экстазу. Самые отпетые пьяницы и дебоширы вежливо умолкли, и даже наиболее прожорливые из гостей старались чавкать потише. Закончилась же эта блистательная речь довольно странно:
— ...соединить их руки. Лишь повинуясь традиции, нам придётся спросить у новобрачных, согласны ли они сочетаться узами священного брака?
— Конечно да! — проревел вождь.
— Разумеется нет! — фыркнула невеста. Ханаль приподнял брови, демонстрируя показное удивление, и пожал плечами:
— В таком случае, боюсь, мы все сегодня зря потратили время. Пора расходиться по домам! — Подхватив Эйте на руки, он легко перепрыгнул через головы стражников и ринулся к выходу из пиршественной залы. Личная охрана Донна остолбенело глядела ему во след.
Бринн тотчас же вскочил и, увлекая Эдана за собой, бросился за Ханалем. Через несколько мгновений, когда охрана и гости сообразили, что происходит что-то неладное, в зале воцарился хаос.
Старина Гони, словно горный козёл, перескакивал со стола на стол, ловко уклоняясь от десятков шестипалых рук, безуспешно пытавшихся его остановить. Двое местных магов попробовали преградить ему дорогу, но по непонятной причине вцепились друг в друга. Выпущенный ими и потерявший управление огненный шар с грохотом взорвался над головами пирующих.
— Давненько я так не веселился! — воскликнул Ханаль, пихнув одного из болгов-воинов в плечо. Тот нелепо рухнул на спину, опрокинув своего товарища. Последний, в свою очередь, в падении зацепил ещё одного... Около десятка свирепых бойцов беспомощно барахтались на полу, намертво сцепленные перепутавшимися портупеями ножен и перекрутившимися на плечах плащами.
Легко уклонившись от очередного удара, Ханаль метнул во врагов горсть своих излюбленных шариков. Теперь Эдан смог оценить необычное оружие по достоинству. «Мячики» Ханаля, снабжённые острыми шипами, скакали по всему залу, рикошетируя от стен и потолка, и вносили немалое расстройство в ряды неприятеля. Попрыгав вволю, они сами возвращались в подставленную руку хозяина.
Эдан обхватил покрепче таинственный свёрток и нёсся за Бринном, который грубо расшвыривал в стороны попадавшихся ему на пути болгов. У входа они обнаружили двоих людей Эйте. Первый натиск обезумевших гостей жрецы легко отбили. Ханаль в охапку с богиней выскочил мимо них во двор, прокричав что-то одобрительное. Бринн с Эданом выбежали следом.
Проносясь мимо гор ломаной мебели, Эдан заметил, что пол в этой части зала треснул и вспучился под нажимом пробивающихся из-под земли гигантских корней. Один древесный отросток, легко обвившись вокруг ноги воина-болга, резко дёрнул того в сторону. Раздайся страшный крик и хруст ломающихся костей. Старший из жрецов Эйте взмахнул рукой — древко копья его противника заветвилось и покрылось листьями прежде, чем он успел им замахнуться...